— Командир! — к Гирхарту бросился человек с наскоро пришитыми на домотканую куртку лейтенантскими нашивками. — Скажи им… Это наша добыча! Это коэнцы, коэнские кровососы! Пусть их нам отдадут!
— Точно! — тут же подхватили голоса со всех сторон. — Натерпелись от них! Отдайте их нам!
Гирхарт огляделся по сторонам, на плотно обступившее их с пленными кольцо людей. Их с Арном охраны — два десятка. Его солдат тут не меньше сотни. Его-то его, и вроде как они ему подчиняются, но… Кто-то, не дожидаясь позволения, уже пытался оттолкнуть защитников, но оружие пока в ход не пошло, хоть и видно было, что от пролития крови их отделяют даже не минуты — секунды. Гирхарт жестом приказал сопровождавшему его десятнику наклониться поближе и шепнул ему на ухо приказ. После чего повернулся к Арну:
— Арн, на два слова. Ребята, пропустите нас, всё у вас будет.
И потянул товарища в сторону. Как только они оказались вне кольца мстителей, десятник Гирхарта махнул рукой людям Арна. Ему даже ничего не пришлось говорить — было видно, что умирать за коэнцев Арновым рамальцам совсем не хочется.
— Отвернись, если хочешь, — посоветовал Гирхарт, когда охрана Арна отступила, оставляя хозяев поместья на милость бывших рабов.
— Ты… Я… — юноша задохнулся, будучи не в силах подобрать слова. И совсем по-детски выпалил: — Я скажу Таскиру!
— Говори, — разрешил Гирхарт.
— Мы не звери! Мы не убиваем женщин и детей, и не насилуем!
— А ты их и пальцем не тронул. Твоя совесть чиста.
— Это ты их убил… То есть твои… Но всё равно, ты — убийца.
— Ага, — вздохнул Гирхарт. — Арн, пойми же, мы бы их не спасли. Ты видел глаза солдат — мы бы только легли рядом с этими коэнцами.
— Это ты набираешь рабов, — впервые Гирхарт увидел, как в глазах товарища по побегу вспыхнула настоящая ненависть. — Если бы не ты…
— То вы бы воевали честно и благородно, не замарав белых одежд. Поехали отсюда.
За их спиной отчаянно кричали женщины. Гирхарту и самому стало слегка не по себе, но у его армии пока не было ни привычки к беспрекословному подчинению, ни карательного аппарата, способного внушить уважение к приказам генерала грубой силой. Только добрая воля идущих за ним людей да авторитет жрицы и предсказательницы Фрины, защищённой от чужой похоти лишь страхом перед её грозным Богом.
Спустя какое-то время лейтенант явился к Гирхарту с докладом. Судя по тому, как довольно блестели его глаза, он тоже принял участие в забаве.
— Можете идти, лейтенант, — выслушав его, сухо сказал Гирхарт. — Но на будущее учтите: я буду вам очень признателен, если вы в следующий раз сожжёте дом после того, как мы в нём переночуем, а не до.
