Но затем небеса, полные дождевых облаков, меняют серый цвет на угрожающий лилово-багровый. Я понимаю, что мы рискуем. Над водой трещат молнии, порой ударяя в наши мачты. Отдаленные вспышки света говорят мне, что ход боя переменился, и далеко не в нашу пользу.
Шторм налетает так внезапно, накатившись на Навиум с юга, как будто его нарочно гонит на наши корабли гневный ветер. Слишком поздно разворачивать флотилию.
– Адмирал Аргус ходит по этому морю уже двадцать лет, – тихо говорит Декс рядом со мной, глядя на смертоносную бурю. – Может, он и стал верным псом Керис, но флотилию в порт он непременно приведет. Ему самому не хочется умирать.
Мне следовало отправиться вместе с кораблями. Но Комендант запротестовала, и ее поддержали Харпер и Декс – единственное, в чем они сошлись во мнениях.
Я отправляюсь искать Керис и нахожу ее отдающей приказы кому-то из вестовых у подножия барабанной башни.
– Пока докладов нет, Сорокопут, – оборачивается она ко мне. – На барабанных башнях часовые не слышат сигналов из-за шторма. Мы должны ждать.
Вестовой убегает вверх по лестнице, и мы на миг остаемся одни.
– Кто такой этот Гримарр? – спрашиваю я Коменданта. – Как получилось, что мы почти ничего не знаем о нем?
– Он – фанатик, жрец-воин, который поклоняется духам мертвых. Считает, что его духовный долг – обратить в свою веру всех, кто еще не просвещен ее истиной. В том числе и меченосцев.
– Обратить – это значит убить?
– Именно, – тихо подтверждает Керис. – Он еще довольно молод, всего на дюжину лет старше тебя. Его отец был торговцем мехами, так что Гримарр в юности много странствовал с ним по морям Империи. Он исследовал наш образ жизни. К своему народу Гримарр вернулся десять лет назад, когда разразился голод. От голода и лишений варвары стали слабы и легко управляемы, так что ему не составило труда повести их туда, куда он хотел. – Комендант пожимает плечами.
Я удивлена тем, как много она знает. Должно быть, удивление отражается у меня на лице.
– Каково первое правило войны, Кровавый Сорокопут?
«Знай своего врага». Мне не нужно говорить это вслух.
Я смотрю в окно на шторм и содрогаюсь. Буря кажется чудовищной – сплошное безумство волн и ветра. О том, что происходит в сердце бури с нашим флотом, я даже не хочу думать. Мы отправили в бой почти все корабли, в доках осталось не больше дюжины. Ночь приближается, а мы не получили еще никаких вестей.
Мы не можем лишиться нашего флота. Мы – Империя! Мы – меченосцы! Люди Аргуса хорошо подготовлены к штормам. Они видали бури и пострашнее.
