– Здравствуй, младший, – одно привидение – женщина – приближается совсем близко. Оно такое бледное, что я едва могу разглядеть лицо. – Ты не видел мою любимую малышку?
Вспоминаю ее. Это Истаявшая, один из первых призраков, которых я встречал здесь. Пытаюсь ей ответить, но голос с трудом исходит из горла, будто оно заржавело.
– Я… нет, прости меня…
– Элиас, – передо мной на поляне появляется Шэва. Она держит корзину зимних трав. Истаявшая, и без того всегда застенчивая, тут же исчезает. – Тебе еще нельзя вставать и выходить из дома.
– Что со мной не так? – спрашиваю я Ловца Душ. – Что произошло?
– Ты был без сознания около суток, – Шэва нарочито не обращает внимания на мой резкий тон. – Я решила перенести нас сюда сама, без хождения по ветрам. Это опасно для смертных, зато быстрее.
– Но Лайя! И Мама…
– Молчи, Элиас, – Шэва присаживается у корней старого тиса и глубоко вздыхает. Дерево словно обволакивает ее корнями, повторяет изгибы тела, стараясь сделать себя еще удобнее для сидения. Она извлекает из корзины пригоршню трав и начинает рвать их, яростно отделяя листья от стеблей. – Ты едва не позволил себя убить. Тебе что, недостаточно?
– Тебе не следовало меня оттуда утаскивать! – волна гнева захлестывает меня. Шэва молчит, но я вижу, как растет ее ярость. – Я бы и сам справился. Сейчас мне нужно вернуться в деревню.
– Глупец! – она в ярости отбрасывает корзину. – У Кровавого Сорокопута в перчатке был кинжал. Она почти пронзила тебя – до сердца оставалось меньше дюйма! Маут пытался тянуть обратно, но ты его не слушал. Не подоспей я на помощь, сейчас пришлось бы ругать твой бледный призрак. – Улыбка Шэвы стала похожа на оскал. – Несмотря на свои предчувствия, я позволила тебе помочь друзьям. Посмотри, что с тобой стало.
– Ты же не думаешь, что я буду сидеть в Землях Ожидания и ни с кем не контактировать. Так я сойду с ума. – огрызаюсь я. – Я не могу забыть о людях. К тому же там Лайя, я должен заботиться о ней. Шэва, я не могу просто…
– Ах, Элиас, – она поднимается и берет меня за руки. Кожа уже успела онеметь от холода, но тепло ее рук не приносит мне радости. Она тяжело вздыхает, сердце гложет вина. – Думаешь, я никогда не любила? Я тоже когда-то испытала это чувство! Мой возлюбленный был прекрасен, совершенен. Любовь настолько ослепила меня, что я забыла о своих священных обязанностях. Из-за этого пострадал весь мир. И он до сих пор страдает…
Шэва часто дышит, стоны призраков вокруг нас становятся громче, будто отзываясь на ее горе.
