Она не надеялась на ответ, но на этот раз подросток все же проговорил:
— Там было опасно!
— Опасно? — не поняла Ольга. — Для кого опасно? Для меня, что ли?
Она еще раз посмотрела на двери парикмахерской, заложенные изнутри щеткой, потом перевела взгляд на странного подростка.
— Может, ты объяснишь мне, что происходит? Кто ты такой, в конце-то концов?
И снова этот недетский взгляд исподлобья.
— Зря ты во все это ввязалась! — сказал вдруг подросток с прежним равнодушием. — Не надо было тебе в это ввязываться!
— Во что это я ввязалась? — зло и одновременно умоляюще выкрикнула Ольга. — Ты можешь толком объяснить?
— Не могу!
— Не можешь или не хочешь?
— Не хочу!
Подросток повернулся и медленно пошел прочь.
— Подожди!
Догнав подростка, Ольга схватила его за плечо, повернула к себе.
— Ну? — проговорил подросток без всякого выражения. — Что еще?
— Послушай, мальчик… — Ольга присела на корточки… теперь она смотрела в лицо подростку снизу вверх. — Ты ведь хороший мальчик, да?
«Хороший мальчик» ничего не ответил.
— Это из-за тех очков, да? В них все дело?
И вновь никакого ответа.
— Но ведь я их выбросила! Точнее, не выбросила, а… просто оставила дома! У меня их нет с собой, понимаешь?
Она перехватила взгляд подростка. Подросток смотрел на сумочку в руке Ольги.
— Там их нет! — нерешительно проговорила Ольга, открывая сумочку. — Вот, смотри, если не веришь! Я их и в самом деле оста…
Она запнулась, не договорив.
В сумочке лежали очки.
А когда Ольга, оторвав, наконец, взгляд от сумочки, хотела объяснить подростку, что она тут совершенно ни при чем, перед ней никого уже не было.
* * *
Вернувшись домой и войдя в квартиру, Ольга испытала новое сильнейшее потрясение.
В квартире был полнейший разгром и кавардак. Видно было, что тут что-то усиленно искали, и Ольга даже знала, что именно искал тут неизвестный налетчик. Или налетчики…
Все шкафы были отворены настежь, а все их содержимое валялось на полу. На полу валялись истерзанные подушки, и матрас на кровати был тоже располосован чем-то острым крест-накрест. Многие книги были не просто сброшены с полок, но еще и основательно изодраны. Когда же Ольга, вдоволь насмотревшись на разрушение, вошла в кухню, увидела еще больший разгром. Здесь на полу, густо усеянном мукой и раздавленными макаронинами, громоздились еще и мелкие осколки вдребезги разбитой посуды.
— Мило! — негромко проговорила Ольга. — Очень мило!
И вдруг, выхватив из сумочки злополучные очки, Ольга на вытянутой руке провела ими по воздуху.
