Слоан почувствовал, как что-то силой изнутри открыло его рот. Вся кожа вспыхнула, словно ее разом проткнули рвущиеся из плоти миллионы иголок. Но это была шерсть; плечи человека сгорбились, отягощенные повисшими, наливающимися мускулами руками, на которых стремительно росли когти, заодно потащив вниз и голову и заставив полицейского наконец-то опустить взгляд на лежащего без сознания смотрителя.
— Не садитесь туда, миссис, — прикрикнул гид. — Намочите свои штаны!
Мария, чувствуя себя оскорбленной, соскочила с камня у входа в пещеру. Она видела, как остальные, посмеиваясь над ней, уходят вслед за проводником: шумная парочка, чей смех не смолкал в автобусе всю поездку, немощная бледная старуха, шедшая под руку с бородатой женщиной, то и дело насмехавшейся над ковыляющим впереди неё китайцем, незнакомые ей люди, галдевшие у остановки. Идти за ними не хотелось. Держись она от них подальше, ее достоинство больше никто не унизит. Однако, Тони схватил её за руку и силой потащил за собой. Мария еще раз глянула за спину, на залитый солнцем склон холма, поросший деревьями, на птиц, летающих над палаткой с гамбургерами, словно опавшая листва, и позволила ему вести себя. Вниз, во мрак.
Факел гида успел исчезнуть за углом. За огороженной дорожкой было слышно, как река ярится в дали от дневного света. Тони оттянул ей блузку и поцеловал в плечо.
— Мария Торнтон, — прошептала она, словно заклинание. — Мария Торнтон. Прощай, Мария Уэст, прощай навсегда.
Река пронзала собой слепые тоннели.
Они поспешили вперед, идя на звук смеющегося эха. В темной нише, между двумя остроконечными сталактитами, они заметили целующуюся парочку. Голова девушки была чуть поднята, словно она пила воду; лица влюбленных перемещались вокруг точки соприкосновения губ, словно планеты во тьме. На мгновенье Марии стало страшно. Воспоминания вновь вернули её в автобус. Стекло, в которое она смотрела, было мутным, его покрывали пятна лака для волос и следы старых поцелуев.
То, что она уже много лет боялась называть по имени, наконец свершилось. Они сошлись на том, что Тони уже достаточно «возмужал». В автобусе она поласкала его. Язвительные замечания бородатой женщины и гул китайской группы заполнили салон и никто ничего не заметил.
«Тони Торнтон» — вкрадчиво и нежно повторяла она ему.
Впереди тоннеля вспыхнул свет факела и сталактиты вокруг влажно заблестели.
— Ну же, миссис, — позвал гид. — Шлепайте сюда!
