— Конечно, мастер, разве ж я вас держу?
Я поднялась, отставив недопитый кофе в сторону, и гордо зашагала к выходу.
— И… — вспомнив кое о чем, я резко повернулась на каблуках и…
…с размаху влетела в следовавшего за мной по пятам гостеприимного хозяина.
Слишком много столкновений за день. Слишком близко. Слишком…
— Да, мастер?
От низкого голоса в животе остро екнуло, и я дала себе мысленную оплеуху — пить надо меньше, Эва!
Я вскинула подбородок и посмотрела вервольфу прямо в глаза, не высказывая ни малейшего смущения.
— И вы теперь мне должны. Так что будьте любезны об этом помнить.
— Всенепременно, мастер…
Поднявшись к себе, я малодушно перевела будильник на час позже — опоздаю, пусть! Стянула с себя одежду и раздражающие сейчас украшения. Мысль о том, что Диана может быть как-то замешана во всем этом, и именно я — я! — выдала ее капитану — была до отвращения неприятной. Постояла минутку под горячим душем, чтобы окончательно расслабиться, умылась, привела в порядок лицо и с наслаждением рухнула в объятия шелковых простыней, почти мгновенно провалившись в сон.
В беспокойный, волнующий, сладкий, будоражащий сон.
Низкий голос. Хриплый стон. Слишком близко.
Слишком хорошо.
Глава 6. Духовная близость, или о семейных ценностях
— Диана Корвин спит с Кевином Ревенбрандтом! — радостно заявил Руперт Кост, влетев в начальственный кабинет.
Вольфгер едва не рыкнул на подчиненного, как строгая учительница в школе — «Выйди и зайди как следует!» — но вовремя себя одернул. Принесенные новости и впрямь стоили подобного эффектного появления. Вот только…
— Здраст-ти, мастер Алмия… — растерянно добавил сержант Кост, только сейчас заметив, что капитан в кабинете не один, и не иначе как от этой самой растерянности еще и простодушно добавил — А вы что здесь делаете?
— Благотворительностью занимаюсь, — процедила сквозь зубы госпожа старший эксперт, глядя на стражника испепеляюще. — Помощь оказываю сирым и убогим.
Ну, допустим, внеочередно осмотреть взятую стражей вместе с Алеманом «туфту» — со стороны сиятельной блондинки было и впрямь одолжением, она к отделению совсем по другому вопросу была прикреплена. Но что ж шипеть-то так? Сама ж согласилась!
— Докладывай по порядку, — приказал вервольф, пока бедолагу не заплевали ядом за клевету и оскорбления.
— Портретик, капитан! Не зря мы тогда рынок шерстили и художника мучили. Мы ж его вчера предъявили всем, как полагается…
— Как полагалось сделать позавчера, во время, собственно, допросов, — вставил Вольфгер, и сержант виновато пожал плечами — помним, знаем, виноваты, но исправились же!
