— Я думал, ты солдат, — сказал хромой презрительно, показывая на одежду Мартироса.
— А почему ты от солдат убегаешь? — уже спокойно спросил Мартирос. — Солдат такой же человек, как ты.
Хромой покосился на Мартироса, рубцы и морщины на его лице пришли в движение и составили подобие улыбки. И хромой сказал, не очень веря своим словам:
— А я каждому солдату в нашей стране должен по крации.
«Ну что ж, каждый живет на свой лад», — подумал Мартирос и улыбнулся хромому. Хромой опять изобразил подобие улыбки.
И они пошли по дороге вместе.
Мартирос чувствовал, что хромой не доверяет ему. Такая подозрительная личность, а всех подозревает. И не любит этот широкий, привольный мир. Не трогает его ни озеро, ни зеленое поле, ничто… А ведь он сам частица всего этого, но отторгнутая, очерствевшая… Почему, почему так?.. Почему Мартирос убегал, почему от него убегали? Ведь все должно быть иначе, все ведь иначе было задумано, все должны были жить в мире и согласии…
Мартирос сделал глубокий вдох: когда глубоко дышишь, все кругом делается лучше. Этому человеку тоже сделается лучше, если он глубоко вздохнет, для него тоже весь мир станет райскими кущами, и Мартиросу страстно захотелось, чтобы этот хромоножка думал бы и рассуждал точно таким же образом, как он сам, чтобы он тоже глубоко дышал и ощущал этот легчайший зелено-синий покой.
И поэтому Мартирос сказал:
— Человек — совершенство. Что может быть лучше человека?
Хромой недовольно покрутил носом:
— Отец мой при жизни своей говорил: «Луппо, держись от людей подальше… Ничего хорошего от них не жди…»
Мартирос посмотрел на Луппо и не захотел отступать. Луппо тоже человек, какой бы то ни было, а человек… И надо изменить мнение Луппо о других людях.
— Да что ты такое говоришь!.. — начал Мартирос. — Человек, он в этом небе, в этом поле, в этих красках, одним словом, во всем, он везде. Он и сам даже не знает, как он добр… — И повторил: — Человек — это совершенство природы…
Пока Мартирос рассуждал о человеческой доброте, в них целились и ждали удобной минуты, чтобы выстрелять, два человека, полные мести и решимости. Они прятались за холмом и вот-вот должны были спустить курок.
Вдруг один из сидевших в засаде, вглядевшись пристально в Мартироса и его спутника, сказал товарищу:
— Джакомо, это не они, это другие…
— Как это другие? — удивился Джакомо, мрачный и угрюмый детина.
— Это другие, посмотри как следует… Аригоцци не хромал…
— Ну да?.. — разочарованно протянул Джакомо.
