— Для чего меня сюда привели?.. Что им нужно от меня?.. — вскричал Мартирос и был очень искренен в эту минуту.
— Совесть Боско не дает ему последнее время покоя… И дело стоит… Ты должен дать ему отпущение грехов, чтобы он снова мог спокойно грешить…
Мартирос было вздохнул с облегчением, казалось, речь шла о пустяковой, несложной вещи, потом кровь разом прилила к голове, и Мартирос ощутил во рту металлический привкус. Все распалось у него в сознании, и жизнь сразу сделалась бессмысленной и ненужной.
— Я никогда не стану соучастником греха…
Человек на секунду сделался серьезным, но глаза его не утратили улыбки, он посмотрел на Мартироса долгим взглядом и сказал негромко:
— Послушай, меня тоже в свое время изловили, как тебя. Меня звать Томазо. Я был нужен здесь для того, чтобы скрашивать скуку долгих морских переходов… Я актер.
И на лице Томазо сменилось несколько самых различных выражений. Грусть, восторг, измена, подхалимство, гордость, рождение, смерть — все в минуту пронеслось перед глазами Мартироса. Томазо был красив, атлетически сложен, высокого роста, но чего он только с собой не проделывал — он стал хромым, низкорослым, горбатым, вдруг выкатил перед собой огромное брюхо, потом снова убрал его…
— Ну что?.. — рассмеялся Томазо и в довершение всего лихо перекувыркнулся через голову.
Мартирос был восхищен, улыбка не сходила с его лица.
— Судно Боско, как любое сильное государство, не может обходиться без искусства и без религии… Нам кажется, это мы создаем искусство вопреки их желаниям. Неправда — это они создают искусство. Точно тебе говорю — они его создают. Они не могут жить без искусства, но делают вид, что уничтожают его. Боско, если хочешь знать, не может существовать без свободолюбивых людей. Такие люди ему всегда навевают мысли о свободе. Уничтожая свободу, они все же хотят видеть перед собой идею свободы… Иначе зачем бы им столько раз продавать свои души…
Услышав о свободе, Мартирос спросил:
— А почему бы не убежать от них?..
Томазо улыбнулся:
— Судно стоит в Венеции. Как всегда, свободу и тюрьму разделяет небольшое пространство, зачастую даже невидимое. Погляди кругом. Никто не может совершить этого шага, этого маленького шага в себе… Ну да, судно стоит у пристани, надо только шагнуть, ступить на берег и убежать…
— За чем же дело?
— Не получается. Тысяча разных пут… неприметных… Знаешь, я ведь с ними в море выходил… Законы общества действуют, я с ними как бы заодно уже… — сказал Томазо. И в глазах его еще сильнее прежнего заиграла синяя улыбка.
