— Это мой дед, — с гордостью сказал Антон. — Матвей Васильевич Бирюков, полный Георгиевский кавалер, а за Гражданскую войну орден Боевого Красного Знамени имеет.
— Да ну1… — воскликнул Голубев. — Сколько ж ему лёт?
— Под девяносто. С девятьсот четвертого года все войны, как он говорит, в бомбардирах прошел. В Отечественную добровольцем на фронт просился, не взяли. В сорок первом ему уже под шестьдесят подбиралось.
— И как себя чувствует сейчас?
— Память отличная, зрение тоже. Вот на уши туговат.
— А отец твой в Отечественную воевал?
— Разведчиком. В Берлине закончил. Полный кавалер ордена Славы.
Голубев шутливо хлопнул Антона по плечу.
— Вот дают Бирюковы! Прямо-таки гвардейский род. И имена-то у всех старорусские; Матвей, Игнат, Антон…
— Меня хотели Виталием назвать. Приехали от матери из роддома, дед Матвей спрашивает: «Кто народился, малец или девка?» Отец говорит: «Сын, Виталий». Дед уже тогда туговато слышал, ладонь к уху приложил: «Кого видали?» Отец кричит: «Виталий! Имя такое новорожденному дадим!» Дед кулаком по столу: «Видалий! Видалий!.. Придумали чужеземную кличку, язык сломаешь. По-русски, Антоном, мальца нарекем!» Сказал, как отрубил. Перечить деду Матвею и сейчас в нашей семье не принято.
Полюбовавшись с пригорка селом, Антон со Славой спустились к проулку и по нему вышли прямо к дому Бирюковых. Антон подошел к дремлющему деду и, наклонившись к его уху, громко сказал:
— Здравствуй, дед Матвей!
Дед Матвей не вздрогнул от неожиданности, не шелохнулся. Медленно открыв глаза, он неторопливо поднял склоненную в дреме голову, провел костистой рукой по сивому лоскуту бороды и только после этого ответил:
— Здоров, едри-е-корень, коли не шутишь. Никак в гости явился?
Антон показал на Славу Голубева.
— С другом вот, на выходной порыбачить приехали.
Дед Матвей понимающе кивнул, сдвинулся к краю скамейки, освобождая место.
— Одолели ныне рыбаки Березовку. Каждый выходной прут к озеру и на легковушках, и на мотоциклах.
— Ну, и ловят?…
— Бывает. Серега наш на прошлой неделе с Димкой Терехиным на жерлицу щуку заловили чуть ни с метру длиной.
— Как Сережка? — поинтересовался Антон.
— А чего ему?… Шибко не фулиганит, а когда и отмочит чо, так он же малец, не девка. В тебя весь удался, следственную работу в школе ведет. Старых героев, вишь, отыскивать решил. Меня первого сыскал, фотографа домой приводил, сняли на карточку при ордене и всех Егориях. Говорит, при школе та карточка висеть будет… — дед Матвей кашлянул, поцарапал бороду и вернулся к разговору о рыбалке: — Коли удачливей зорьку провести желаете, пораньше место на берегу хватайте. Вот-вот напрутся сюда городские рыболовы, — махнул рукой в сторону дома деда Ивана Глухова, около которого стоял голубой «Запорожец». — Вон первый казак уже прикатил.
