— Помогите! Кто-нибудь, помогите!
Смотрю на нее, и смутно припоминаю лицо. Мелькали среди толпы эти забавные золотые косички.
— Помоги мне, прошу! — заметив меня, высовывается она из окна.
«Конечно. Сейчас только забегу через центральный вход, пробегусь до третьего этажа и мигом тебя спасу» — Заткнись, и прыгай! — кричу я принцессе в башне. Хотя какая она принцесса. Так, на троечку.
Златовласка колеблется. Высота все-таки приличная, немногим меньше 10 метров. Так прыгнешь, и ноги себе сломаешь. А правильно прыгать ее, думаю, никто не учил. Но какой у нее выбор? Я отсюда слышу, как дверь в комнате ломают.
— Прыгай, и умрешь! — пытаюсь я ее мотивировать.
Промедление смерти подобно. Эти золотые слова завещал нам Петр Великий. Правда, немного в другой формулировке.
В итоге, она упустила момент. Из комнаты донесся сильнейший грохот и, закричав, она в спешке забирается на подоконник. Но было уже поздно. Она почти прыгнула, почти, когда кто-то в последний момент схватил ее за ногу.
Этот кто-то выбрал крайне неудачный момент. Она подалась вперед и выпала из окна, утянув за собой другую, рыжеволосую девушку, которая и не думала отпускать ее ногу.
Когда видишь, как два человека падают вниз головой с третьего этажа, сердце замирает. Уши режет истерический визг, прервавшийся, впрочем, уже через секунду, когда обе падают на асфальт. Звук был такой, будто мешки с цементом упали, а не люди. А ведь совсем немного до земли не дотянули, буквально полметра.
Я замираю. Ни одна из девушек не шевелится. Достаю нож и медленно к ним приближаюсь.
Золотые локоны все измазаны кровью, бьющей тонкой струей из перерезанной торчащей плечевой костью сонной артерии. Голова вывернута неестественным образом, и ужас навеки застыл в остекленевших глазах. Она мертва.
Что до второй, та еще дышала. На стесанном до кости черепе образовалась глубокая вмятина, и окровавленная кость торчит из левой вывернутой руки. Кашляя, из ее горла вылетают кровавые сгустки. Я не доктор, но думаю, ребром пробило ей легкое. Лишь вопрос времени, когда она умрет.
Подхожу ближе и присаживаюсь рядом на корточки. Близко, но не так чтобы очень. Осторожность — прежде всего.
Она в любой момент может испустить дух, а все пытается меня достать. Бешеная — лучшего названия и не придумаешь. А что у нас делают с бешеными собаками? Правильно, их усыпляют.
Рука заметно дрожала, когда я перерезал ей горло. Тяжело мне все-таки дается убийство человека. Если их, конечно, еще можно так называть. Как по мне, они больше походят на диких зверей, чем на людей.
