– К вашим услугам, монсеньор. Я – Антуан Дюклерк из Нанта.
Дон Педро нахмурился и чопорно выпрямился.
– Как же так? Я думая, дон Диего сам сюда пожалует? – спросил он надменно. – Со мной перестали считаться?
– Дон Диего прибыл самолично, монсеньор. Но ему было бы неблагоразумно высадиться на берег.
– Так он стал благоразумным, да? – усмехнулся дон Педро. – Ну, ну. А вы кто такой?
– Я хозяин брига, ходившего за ним в Сантандер. Дон Диего ждет ваше превосходительство на бриге. Мы бросили якорь в двух милях от берега. Все готово к тому, чтобы принять вас на борт этой ночью. В бухте под скалой ждет лодка с полдюжиной крепких гребцов из Астурии.
– Из Астурии? – переспросил приятно удивленный дон Педро.
– По приказу дона Диего мы наняли испанскую команду в Сантандере.
– Ага! – дон Педро подошел поближе к французу. – А где же выкуп?
Тот протянул ему сверток.
– Он здесь, монсеньор.
Дон Педро взял сверток и подошел к окну. Он сломал тяжелые сургучные печати, вспорол кинжалом парусину и извлек длинную шкатулку из слоновой кости. Он поднял крышку. На подушке из пурпурного бархата покоилась нить безупречного переливающегося жемчуга, каждая бусина была величиной с воробьиное яйцо. Дон Педро взял ожерелье в руки, оставив шкатулку на диване возле окна.
– Дон Диего угодил мне, – произнес он наконец. – Так ему и скажите.
На лице моряка отразилось недоумение.
– Но разве вы, ваше превосходительство, не скажете ему это сами? Лодка ждет…
– Сегодня – нет, – прервал его дон Педро. – У меня не остается времени, чтобы собраться. Ждите меня завтра, когда стемнеет. К тому времени я буду готов.
– Как будет угодно вашему превосходительству. – В голосе Дюклерка прозвучало беспокойство. – Но отсрочки опасны, монсеньор.
– Жизнь всегда полна опасностей, мой друг, – с улыбкой обернувшись к французу, сказал дон Педро. – Стало быть завтра, когда стемнеет, в маленькой бухте, где ручей впадает в море. Да хранит вас Бог.
Дюклерк поклонился и ушел. Оставшись один, дон Педро с минуту постоял в нерешительности, держа на ладонях бесценное ожерелье, любуясь перламутровым блеском жемчужин, их радужной переливчатостью в лучах заходящего осеннего солнца. Он едва заметно улыбнулся, представив, как будет дарить ожерелье Маргарет. Наконец он легонько связал шелковые нити и вернулся в столовую.
Его светлость и Фрэнсис уже ушли, и Маргарет сидела одна на диване у окна, глядя в цветник, в котором почти все цветы уже отцвели. Она посмотрела через плечо на вошедшего дона Педро, но он держал руки за спиной, и она не увидела ожерелья.
