Пес радостно кинулся к парню и на миг преградил ему путь, и Маргарет удивленно спросила, почему он поднялся в такую рань. Он быстро объяснил. В Труро – ярмарка, там выступают актеры, которые, как говорят, однажды давали представление в Лондоне перед самой королевой. Вот он и выехал пораньше, чтобы сопровождать ее на представление, если ей будет угодно. А пьесу дают после обеда во дворе харчевни “Герб Тревеньона”. Узнав, что Маргарет ушла на прогулку, он спешился и пошел ей навстречу. Не желая терять времени попусту, попросил у Мэтью ружье, чтоб подстрелить зайца или тетерку на обед его светлости. Сообщив ей все это скороговоркой, он вдруг спросил, кто ее спутник.
Маргарет могла по-разному представить своего пленника. Из всех способов она лукаво выбрала самый маловразумительный и в то же время интригующий:
– Джервас, это дон Педро де Мендоса и Луна, граф Маркос.
У молодого моряка округлились от удивления глаза.
– Испанец! – воскликнул он таким тоном, словно хотел сказать: “Дьявол!” и почти инстинктивно скинул с плеча ружье, будто готовился к бою. – Испанец! – повторил он.
Дон Педро улыбнулся, придав лицу подобающее обстановке выражение усталости и грусти.
– Насквозь промокший, сэр, – сказал он на своем безупречном английском.
Но сэр Джервас едва взглянул на него и перевел взгляд на Маргарет.
– Скажите, ради бога, откуда взялся испанец?
– Море, отвергнув меня, милостиво бросило к ногам ее светлости, – ответил вместо нее дон Педро.
Джервас с первого взгляда невзлюбил его и отнюдь не потому, что дон Педро был испанцем. Возможно, дон Педро намеренно вызвал его антипатию – слишком они были несхожи – и внешне, и складом ума: в каких бы обстоятельствах они ни повстречались, между ними никогда бы не возникла привязанность. Дон Педро был непревзойденным мастером уязвить человека в самую душу – и тоном, и взглядом, и его искусство вызывало тем большую досаду, что сочеталось с изысканной вежливостью, не дававшей основания выразить недовольство.
– Хотите сказать, что потерпели крушение? – с откровенной враждебностью спросил Джервас.
Тонкое лицо дона Педро снова осветила слабая грустная улыбка.
– Надеюсь, я выразил ту же мысль более галантно. В этом единственная разница.
Молодой человек подошел поближе.
– Какая удача, что я вас встретил, – сказал он просто.
Дон Педро поклонился.
– Вы очень любезны, я ваш должник.
– Любезен? – Джервас хмыкнул. – Боюсь, вы заблуждаетесь, – и, исключая дальнейшее напоминание, добавил коротко. – Я не доверяю ни одному испанцу.
