— Давайте помогу… — он взвалил мешок на плечи и понес на кухню.
— Оставьте здесь, — Паола показала на место рядом с разделочным столом. — Спасибо, синьор Паркер…
— Не за что, синьорина Паола, — Дэвид уже собрался уходить, как вдруг его внимание привлекли странные коричневые палочки, лежащие на столе рядом с сахарницей. — Что это? — он с интересом взял одну из них. Палочка была тонкая, длинною почти с ладонь, покрытая легким белым налетом.
— Ваниль, — слегка улыбнувшись, ответила девушка. — Я купила ее на рынке в Кайенне…
— Ваниль? — не поверил Дэвид и поднес палочку к носу. Но, вдохнув такой знакомый запах, он почувствовал, как у него все заныло и сжалось в груди. — Никогда не думал, что она выглядит так, — внезапно осипшим голосом проговорил он.
— На самом деле, ваниль — это цветок, орхидея, — продолжая улыбаться, пояснила Паола, — а эта палочка — ее высушенный и обработанный плод… Если надо добавить ваниль в пищу, следует растолочь немного этой палочки в порошок…
— Можно, я возьму себе одну? — Дэвид умоляюще посмотрел на дочку капитана.
— Конечно, можно… В Бразилии ее не трудно приобрести… Нравится запах?
— Да, — кивнул Дэвид, крутя в руках коричневый стручок.
— Парфюмеры говорят, что если когда-нибудь будет создан аромат, который понравиться всем без исключения, он будет создан на основе ванили…
— Они правы, — усмехнулся Дэвид, направляясь к выходу. — Спасибо, Паола…
* * *
После ужина Анна отозвала Софи и Мишель в сторонку.
— Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться перед сном к озеру? — предложила она. — Абеларду уехал в Кампус на несколько дней, а мне очень нужно с вами поговорить…
Девушки были не против, поэтому они договорились встретиться чуть позже во дворе, и Анна убежала укладывать детей спать.
— Мне просто необходимо выговориться, — объясняла Анна подругами уже по дороге. — Последние десять лет мне не с кем было даже словом перекинуться, пообщаться по душам… А тут появились вы, и мне показалось, что вам можно доверять и мы могли бы подружиться…
— Это было бы замечательно, сеньора Анна, — проговорила Мишель, — но мы ведь рабыни, а вы — наша хозяйка…
— Я все понимаю, но меня это совсем не смущает… Я не считаю вас своими рабынями… Как, впрочем, всех остальных. Было бы в моих силах дать всем нашим рабам вольную, я бы давно это сделала и наняла просто слуг… Так уже начинают делать многие фазендейро… Я считаю, человек должен быть изначально свободен по своей природе. Я родилась на севере Соединенных Штатов, где рабов не существовало, как раз в первый год Гражданской войны северных и южных штатов, поэтому понятие рабства было мне чуждо. Я столкнулась с этим только здесь, в Бразилии, и до сих пор не могу понять это и принять… В отличие от моего мужа, — при этих словах Анна печально усмехнулась. — Он же просто наслаждается своей властью и значимостью… Он никогда не допустит освобождения своих рабов… И я тоже никогда не буду свободна от него…
