— А сколько помещается на чип?
— Около ста.
— У! Так это шикарно! — присвистнула я. — Значит, давайте составим смету. Итак, я хочу: английский язык — там много не будет, десять гигов максимум.
Анатолий Ефремович кивнул.
— Ах, гулять так гулять, записывайте заодно французский, итальянский, испанский…
— …Японский сейчас очень модный, — решила включиться в мою смету Юлька, но я с такой поволокой на нее посмотрела, что она опустила голову и замолчала.
— …китайский и арабский! — закончила я. Итого шесть языков — шестьдесят гигов наберется. Потом я бы хотела мировую историю, русскую литературу и географию, которую не выучила в школе, может быть, еще десяток научных статей, я, видите ли, в этом году собираюсь писать диссертацию… Сколько места еще остается?
— Примерно десять гигов, — ответил Анатолий Ефремович.
— Ну тогда и юмор давайте. Я без чувства юмора с таким чемоданом ума буду смотреться, как…
— …как корова на льду, — закончила за меня фразу Юлька.
— Да… — Анатолий Ефремович посмотрел на Юльку и, видимо, хотел сказал, что ей действительно не помешает чувство юмора, но промолчал.
Тут я вдруг вспомнила, что о цене мы еще не говорили, и немного напряглась. Анатолий Ефремович это почувствовал и начал первый:
— Ну а теперь поговорим о цене, — сказал он и назвал цену новенькой иномарки.
— Да вы с ума сошли, Анатолий, — прищурилась Юлька. — Где мы вам такие деньги найдем? — Но потом, немного подумав, добавила: — А в кредит никак нельзя?
— Ну почему нельзя? Можно. Конечно можно.
Тут оживилась я, мы обсудили с Анатолием Ефремовичем все детали и договорились встретиться через три дня, чтоб вживить чип и подписать договор.
Юлька все эти три дня ныла и пыталась меня убедить, что этот мужчина шарлатан, что мы не должны ему доверять, что она очень жалеет, что вообще затеяла все это, так как и юмора, и сексуальности у нее сверх нормы… Но через три дня, незадолго до назначенного часа X, она была в моей квартире и торопила меня:
— Давай уже. Скорей! Мы опоздаем.
— Что, тебе не терпится стать чувственной? — шутила я.
Но она только нервничала и крутилась у зеркала.
Все документы мы подписали перед операцией. Чип нам вживили под общим наркозом, и он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Он был меньше, чем серная шапочка на спичке.
Проснулась я, когда за окном было темно. У меня ужасно болела голова, просто раскалывалась. А Юлька сидела в кресле и пила кофе.
— Ну ты и соня. Я уже час как проснулась. Ну как? Парле ву франсе? — спросила она.
