— А где выбираем? — спросила я.
— А где тусуемся? — спросила Анька.
— Выбираем вон там, — ответила Инга и показала в круг, где стоял народ и дрыгался. — А для тусовки есть разные места. Для начала, для знакомства, можно опуститься на какой-нибудь диванчик, так сказать, для аперитива, а если захочется чего-нибудь большего, вон там, — она показала на дверь за баром, — есть очень уютные кабинки. Они немного тесные, но на полу такой шикарный мягкий ковер, что можете не переживать. Вам понравится. Вот, возьмите презервативы и засуньте в лифчик.
Мы с Анькой сделали так, как она нам сказала.
— Да, девочки, и ровно в двенадцать встречаемся у машины. Сверим часы. Так, на моих девять часов тридцать семь минут. На ваших?
— Столько же, — ответила Анька.
— Ага, — кивнула я.
— Ну что, тогда по матрешкам? — спросила она.
Мы кивнули.
— Только держите себя в руках. Много не пейте, и чтоб ровно в двенадцать были у машины.
— Надеюсь, в двенадцать ноль один машина не превратится в тыкву? — спросила я у Аньки, когда Инга, уже дрыгая ногами под дзынь-бумс, пошла в самое сердце танцевального круга.
— Превратится. И машина в тыкву, и наша Инга в порядочную домохозяйку…
— Ладно, что будет — то будет. Пойдем.
— О, как тебя приперло-то, — услышала я от Аньки…
Попадать в ритм было ужасно трудно. Нога почему-то разъезжались и немного подкашивались. Я попробовала качать бедрами, но это выглядело немного пошловато. Тогда я просто встала и на «трамбц» кивала головой, а на «бумц» делала щелчок пальцами правой руки.
Осмотреться и оценить танцующих было крайне тяжело, потому что народу вокруг было очень много. Очень скоро я почувствовала, что к моей заднице сорок восьмого размера кто-то прижался. Повернуть голову я не успела, потому что неизвестный нежно обнял меня сзади и поцеловал в шею. Оглядываться не было никаких сил, потому что мне стало настолько приятно, что я готова была сбросить при всех одежду, не стесняясь ни сорок восьмого размера, ни целлюлита, который к нему прилагался вот уже почти десяток лет. А незнакомец тем временем на «бумц» правой рукой гладил мою левую грудь, а на «трамбц» левой рукой через молнию джинсовой юбки пытался протиснуться туда, куда посторонним вход запрещен.
— Еще немного «бумца», пожалуйста, — сказала я ему на русском и закрыла глаза.
— У-у-у, — промычал он в ответ, но мое желание выполнил.
— А теперь два раза «трамбц», пожалуйста, — простонала я.
Но он резко взял меня за руку и куда-то повел.
