Провидение, казалось, в тот день было на стороне герцога, помогая изобретательному Бейтсу в постановке комедии. Ибо прошло не более получаса после бегства от ступеней собора горожан, напуганных чумой, поразившей одного из них, когда портшез с мисс Фаркуарсон пронесли мимо этого места в направлении толпы, которая разбилась на небольшие группы, обсуждающие событие.
Девушка почувствовала страх. Серьезные испуганные лица мужчин и женщин, их жалобные возгласы привлекли ее внимание, заставив задуматься о причине происходящего.
Затем, откуда-то сзади, послышался резкий каркающий голос, перекрывающий остальные звуки:
– Вот одна из тех, кто накликал наказание Господне на этот несчастный город!
Мисс Фаркуарсон услышала, как другие повторяют эту фразу, и увидела, как те, кто стояли спиной к портшезу, повернулись и уставились на нее.
Поняв, что этот голос обвиняет ее, напуганная, несмотря на твердость духа, враждебными взглядами множества глаз, она откинулась вглубь портшеза и задвинула кожаную занавеску, чтобы спрятаться получше.
Снова прозвучал пронзительный голос:
– Там сидит театральная шлюха в шелках и бархате, в то время как богобоязненные люди ходят в лохмотьях, а гнев Господень грозит нам мечом чумы за грехи, которые она сеет среди нас!
Портшез качнулся, словно носильщиков толкнули. И в самом деле, трое или четверо уличных подонков, всегда готовые возбудить смуту, вместе с выкрикивающим обвинения фанатиком бросились к портшезу. Страх мисс Фаркуарсон усилился. Не требовалось богатого воображения, которым девушка обладала в избытке, чтобы представить себе то, что может с ней произойти, попади она в руки обезумевшей толпы. Мисс Фаркуарсон с трудом взяла себя в руки, подавив желание завизжать от страха.
Однако носильщики, крепкие и сильные парни, относившиеся к девушке с уважением, которое она внушала всем, знавшим ее, продолжали двигаться вперед, несмотря на толчки, и, что самое главное, сохраняли выдержку и оставались невозмутимыми. Они не верили, что толпа может наброситься на предмет всеобщего поклонения из-за подстрекательств фанатика.
Но к нему присоединились еще несколько негодяев, подкреплявших нечленораздельными возгласами его становящиеся все более злобными обвинения.
– Это Сильвия Фаркуарсон из Герцогского театра! – вопил он. – Дщерь Велиала note 42 , бесстыдная распутница! За грехи таких, как она, рука Божья обрушилась на нас! Из-за нее и ей подобных мы страдаем и будем страдать, покуда город не очистится от скверны!
