Холлс собирался заговорить, но Такер жестом остановил его.
– Не отвечай мне теперь. У нас есть несколько дней. Подумай над тем, что я тебе сказал, и если через некоторое время ты не получишь вестей из Уайт-холла о выполнении этого пустого обещания, то, возможно, взглянешь на вещи по-другому и поймешь, в чем заключаются твои интересы. Тогда не забудь, что мы нуждаемся в опытных солдатах так же, как и в предводителях, и всегда радушно тебя примем. Помни также, будучи наемником, каким ты себя представляешь, что теперешние предводители останутся таковыми и когда задача будет выполнена, разумеется, с соответствующим жалованием. А пока что, Рэндал, садись, и давай поговорим о других делах, а то бутылка еще не опустела даже наполовину.
Возвращаясь в сумерках домой, полковник изумлялся опасной откровенности Такера, который доверился ему в отчаянном деле, полагаясь только на его слово и, очевидно, все еще считая его надежным человеком, каковым он уже давно перестал быть. Однако размышления несколько умерили его удивление. Такер не сообщил ему никаких фактов, разоблачение которых могло бы серьезно повредить заговорщикам. Он не назвал никаких имен – только смутно упомянул о пребывающем в Голландии руководителе, которым, как догадывался полковник, был Элджернон Сидниnote 29, находившийся вне пределов досягаемости Стюартов. Что же такого Такер поведал ему еще? Что существует серьезное движение, поставившее целью свергнуть династию Стюартов и восстановить республику? Допустим, Холлс сообщит об этом властям – что тогда? Он ведь не сумеет назвать ни одного имени, кроме Такера, а о нем сможет сказать лишь то, что тот поведал ему эту историю. Для правосудия слова Такера окажутся не менее весомыми, чем слова Холлса, а если начнут выяснять прошлое полковника, то в опасности окажется он, а не Такер.
Выходит, Такер не был так уж простодушен и доверчив, как предполагал Холлс. Полковник посмеялся над собственной простотой и при мысли о сделанном ему предложении. Конечно, он в отчаянном положении, но все же не настолько. Холлс с нежностью погладил свою шею. Он не испытывал желания ощутить наброшенную на нее петлю. Не собирался он и терять надежду из-за слов, сказанных Такером об Олбемарле (разумеется, для подкрепления собственных аргументов). Чем больше Холлс думал об этом, тем сильнее убеждал себя в. искренности и добрых намерениях герцога.
