Было всего лишь вопросом времени, прежде чем человечество настояло на учреждении чисто человеческого института слежки за деятельностью Внутриземцев. Так возникло Федеральное Внутриземное Бюро, которое стало быстро впитывать в себя и заменять местные органы охраны правопорядка по всем Соединенным Штатам. Тогда безработные полицейские и агенты федеральной службы из Внутриземцев сформировали свою собственную полицию, Внутриземную Безопасность. Вражда между двумя этими организациями не ослабевает и сегодня, служа в принципе разумной задаче сдерживания более агрессивных Внутриземцев.
Четыре этажа главного здания ФВБ в Цинциннати целиком отведены под размещение сил по обнаружению нелегальных биолабораторий, где за хорошую цену по-прежнему можно получить чистый инсулин и что-нибудь для отваживания лейкемии. Укомплектованное людьми ФВБ с той же упорной навязчивостью отыскивает запрещенные технологии, с какой ВБ убирает с улиц сильный психоделический наркотик под простым названием «сера».
«И вся эта каша заварилась в тот самый момент, когда Розалинда Франклин заметила, что ее карандаш оказался сдвинут с привычного места, что кто-то побывал там, где ему быть не полагалось», — подумала я, кончиками пальцев осторожно потирая разламывающуюся на куски голову. Мелкие улики. Легкие намеки. Вот что на самом деле вращает миром. И это же самое сделало меня таким хорошим агентом. Улыбаясь Розалинде в ответ, я стерла с рамки отпечатки своих пальцев и положила фотографию в коробку.
Тут у меня за спиной раздался взрыв смеха, и я выдернула следующий ящик стола, роясь в куче грязных самоклеящихся заметок и скрепок для бумаг. Моя расческа оказалась там, где я всегда ее оставляла, и узел тревог дал легкую слабину, когда я швырнула ее в коробку. Волосы традиционно использовались для того, чтобы делать заклинания целенаправленными. Если бы Денон и впрямь собирался вынести мне смертный приговор и привести его в действие, он бы наверняка постарался раздобыть мою расческу.
Затем мои пальцы нащупали гладкую тяжесть отцовских карманных часов. Все остальное в этом ящике мне не принадлежало, и я крепко его захлопнула, цепенея от ужаса, когда моя голова, как показалось, наконец-таки собралась лопнуть. Стрелки часов показывали без семи минут полночь. Папаша обычно дразнил меня, утверждая, что часы остановились в ту самую ночь, когда они с мамой меня зачали. Горбясь на стуле, я аккуратно положила часы в нагрудный карман. И в голове у меня тут же возник образ отца — как он стоит в дверях кухни, переводя взгляд со своих карманных часов на большие стенные часы над раковиной. Лукавая улыбка кривила его длинное лицо, пока он размышлял над тем, куда подевались недостающие секунды.
