— Оденьтесь теплее, — продолжал биолог. — На ноги резиновые сапоги…
— А если их нет? — крикнул кто-то с вызовом.
— Резиновые сапоги… Кроме того, по рублю денег и обязательно тетрадь с авторучкой. Лучше новую, толстую. Сбор здесь к семи часам…
— Вечера? — крикнул опять кто-то.
— Лучше на вокзале! Что мы — маленькие!
— Постройтесь парами! — съехидничал Миша Болдырев.
— Итак, я сказал всё, — не обращая внимания на выкрики, закончил биолог. — Зовут меня Анатолий Васильевич. Теперь, если есть вопросы, поднимите руку. Нет? Кто староста?
Поднялся наш Алик Зотов.
— Отвечаешь за сбор и явку. Напиши список. Вот тебе журнал. Потом принесёшь мне в учительскую.
Это было неслыханно! Журнал дали ученику! Хотя бы и старосте…
Когда биолог ушёл, все рванулись к Алику, над ним выросла копна голов и тел, потому что лезли на парты, чтобы посмотреть в журнал. Но гора скоро рассыпалась. Смотреть Алик не дал, кого-то турнул, кого-то отстранил, а журнал убрал в парту.
— По домам! — распорядился он, и все знали, что спорить с ним бесполезно.
Мы разошлись, даже на лестнице не прекращая говорить о завтрашнем походе и о новом учителе.
— Девочки, — сказала Ленка Гусева уже в раздевалке, оглядывая себя в зеркало то с одного, то с другого боку, — а он мне нравится. Такой сильный, спокойный и даже, смотрите, в перепалку не ввязался… Настоящий мужчина.
Мы не удивились, потому что все знали — Ленка влюбляется в каждого учителя и про всех, даже про директора, говорит так.
Лес мелькал за окном электрички, жёлтый березняк, зелёные сосны, тёмные ели, ржавые дубы. Осень уже перевалила за вторую половину, но было ещё тепло и влажно, потому что каждый день шли короткие, слабые дожди. Я радовалась, что еду в лес, и, кажется, все мы были довольны, ведь ехали вместе, целым классом, не пришёл только наш знаменитый энтомолог Владик. Но о нём как-то позабыли в общей суете и оживлённости. Мы сидели тесно по лавкам, по четверо, по пятеро, а ребята обступили Анатолия Васильевича — там шёл какой-то большой разговор. Я потихоньку перекочевала от девочек поближе к учителю. Очень было интересно, о чём это они говорят. «Наверное, хвастает, как ходил на Памир!» — подумала я. Я всё никак не могла освободиться он неприязни к бородатому учителю-туристу.
Я удивилась, услышав, как он читает стихи, медленно, хорошо, нараспев… Стихи? Нашим парням? Которые толкуют только про хоккей-футбол?! К чему бы это?
— Это Блок?
— Да, Блок…
— А хорошо…
