— Убили… Дусю Носаль. Мы возвращались назад с бомбежки.
После мы узнали, как было дело. Отбомбившись, самолет лег на обратный курс. Все шло нормально. Как всегда, в небе плясали лучи прожекторов, внизу остервенело лаяли зенитки. Бой как бой. Таких на счету экипажа было немало. Подчас доставалось и крепче.
— Вот что я думаю, Ира, — обратилась к штурману Носаль, когда машина вырвалась из огненного пекла, — до Новороссийска уже дотопали. А впереди Крым. Чудесное место! После войны давай вместе поедем на его золотистые пески отдыхать. Согласна?
— Разве после войны ты меня вспомнишь? — пошутила Каширина. — С мужем ведь в Крым поедешь. Тогда для тебя, кроме него, и существовать-то никто не будет. Недаром его фотографию вместо часов на приборную доску повесила. Кстати, как он?
— Воюет, пишет, что все в порядке. Меня героиней величает. Я ему тоже часто пишу.
— Да, наверное, хорошо, когда, пусть даже далеко, есть кто-то очень близкий, кто постоянно думает о тебе, пишет ласковые, теплые слова. Я тебе, Дуся, часто по-хорошему завидую.
— А ты выходи замуж и перестанешь завидовать. Тоже повесишь фотографию мужа в кабине. Как трудно придется, посмотришь на нее, сразу легче станет. А, черт! — выругалась вдруг Носаль.
Самолет качнуло, и он юркнул вниз, словно провалился в яму. Правда, вскоре Дусе удалось выровнять машину. Но мощные нисходящие потоки воздуха неумолимо прижимали маленький У-2 к земле. Стало ясно, что теперь перескочить горную гряду не удастся.
— Придется возвращаться назад, — заявила Носаль, — иначе нужной высоты не наберем.
При развороте Каширина заметила невдалеке темный сигарообразный предмет. Когда он стрелой проносился мимо их самолета, впереди у него что-то засветилось, и тут же в кабине командира разорвался огненный шар.
Каширину на мгновение ослепило. Пока она приходила в себя, машина начала беспорядочно падать. Не осознав еще, в чем дело, Ирина окликнула Дусю, но та молчала. Чувствуя неладное, Каширина стала тормошить летчицу.
— Дуся! Ну, что же ты? Очнись! Сейчас в штопор свалимся.
Поняв все, штурман в отчаянии схватила ручку управления и рванула ее на себя. Самолет нехотя выпрямился, приняв нормальное положение. Но ручка поддавалась с трудом, Носаль то и дело сползала с сиденья и прижимала ее своим телом. Напрягшись, Ирина подтянула мертвую подругу, посадила и так, придерживая одной рукой ее, а другой управляя, развернулась и повела машину к линии фронта. Впервые ей довелось вести самолет, притом в таких условиях.
