Первыми вылетали открывать боевой счет полка сама Бершанская со штурманом Бурзаевой и экипажи командиров эскадрилий Амосовой и Ольховской.
Накануне в полку состоялось партийное собрание. На нем присутствовали командир дивизии Попов и начальник политотдела. Выступавшие говорили немного, но взволнованно, от всего сердца. Собрание приняло резолюцию, в которой обращалось ко всему личному составу с призывом работать так, чтобы полк стал одним из лучших на Южном фронте.
— Ого! — заметил Попов. — Куда сразу махнули!
— Вы плохо знаете наших девушек, — ответила Рачкевич.
— Что ж, постараемся узнать. А впрочем, одобряю. Цель конкретная, что уже само по себе неплохо. Действуйте, а командование со своей стороны поможет вам.
Провожать в первый боевой путь своих товарищей вышли все. На старте присутствовало также командование дивизии. Такое внимание обрадовало девушек, оно в какой-то степени уменьшило горечь первых дней пребывания в дивизии.
Тут же на поле состоялся короткий митинг. Открыла его Рачкевич. Евдокия Яковлевна как-то по-своему, просто, но образно сумела высказать наши чувства и мысли. Она говорила о том, что у нас сегодня радостное событие — начало боевой деятельности полка. Учеба кончилась, и настало время проявить свои способности и мужество в боях. Каждая бомба должна лечь точно в цель. Каждый экипаж, в какой бы трудной и сложной обстановке он ни очутился, должен биться до последнего вздоха, пока видят глаза, слышат уши, пальцы держат ручку управления.
— Вот так, Маринка! — прошептала Клюева.
В ответ я слегка сжала руку подруги. Смысл речи Рачкевич всем был ясен. Да, только так могли биться с врагом настоящие патриоты, до последнего вздоха! Когда-то считалось, что один в поле не воин. Мы, советские солдаты, обязаны доказать обратное. История подвергла нас самому сильному и безжалостному испытанию. Речь шла о жизни и смерти молодого советского государства. Рассчитывать нам было не на кого. Значит, каждый из нас должен бить врага за двоих — троих.
Как мне, да и не только мне, а и моим подругам, хотелось в ту ночь подняться в воздух! Как мы завидовали нашим командирам! Но мы не имели права обижаться. Так и должно быть — идущие впереди указывают дорогу, ведут за собой. Первые бомбы с надписью «За Родину!» подвешены под плоскости, сомкнулись стальные челюсти бомбодержателей. Взревели моторы. И вот уже самолеты уходят в ночь. Я скорее угадываю, чем вижу, как от земли отрываются их темные силуэты. Постепенно стихает рокот моторов.
