Золотой рубин. Хрустальная ваза | страница 77



- Мой будет убивайт его! - кричит Шульц.

- А вот это и совсем пустые слова, на ветер ты их сказал, - успокаивает его Мальцев. - Никого ты тут пальцем у меня не тронешь, а если попытаешься, тебе же самому хуже будет, своими боками поплатишься. Давай-ка, брат, бросим пустое говорить, а потолкуем о дельном, зачем я тебя и позвал. Ведь что у нас с тобою получается? Постольку поскольку теперь уж мои собственные стекловары умеют варить рубин, то, ты сам понимаешь, держать мне тебя на фабрике нет никакого смысла. И я прикажу завтра же дать тебе расчет. Ты завтра же можешь и восвояси в фатерланд свой отправляться. К празднику как раз и дома будешь, встретишь его в семье родной. Как ты сам на это смотришь, Гендрик?

Час от часу не легче! Шульц таращит глаза. Как же так? Его, Генриха Иоганна Шульца, выгоняют как паршивую собачонку раньше срока! Но у него же с генералом заключен контракт на полный год, и там сказано, что в случае чего генерал должен уплатить ему неустойку, выдать ему жалованье за весь год. Так пусть ему и заплатят эти деньги, иначе он отсюда не уедет, он будет судиться с ним, с этим Мальцевым.

- Герр генераль, ви платийт мне деньги за полный год, в контракт так написан, - говорит Шульц Мальцеву.

- Правильно, в моем контракте с тобою такой пункт есть, - соглашается Мальцев. - И я бы тебе уплатил эти деньги, денег у меня много, мне их не жалко. Только вот дело-то в чем, Гендрик Иванович, да еще и Жульц. Скажи-ка, брат, по совести, положа руку на сердце, на сколько сотен ты меня объегорил, сколько ты прикарманил из тех золотых, что тебе выдавали на варку золотого рубина? Поди, за тыщонку перевалило? Ведь ты ровно половину из того, что получал из кассы, в карман клал. Так вот мы с тобой давай так и сделаем: ты мне возвращаешь то, что украл у меня, - это подсчитать не трудно, там, в ведомости-то, всё записано и твои росписи есть, - а я прикажу выдать тебе то, что полагается по контракту нашему с тобой. Согласен?

- Нет! Мой будет с вами судийт, подавайт суд, - говорит Шульц.

- В суд? - Мальцев снова захохотал. - Да голова ж твоя садовая, ты сначала подумал бы, а потом говорил. У нас есть пословица одна: «С сильным не борись, а с богатым не судись». Вот и учти это. Я и сильный, и богаче тебя. Судьи наши у меня все в кармане сидят. Да ведь и закон-то на моей стороне. Ты ж обворовывал меня на каждом горшке. И если ты подашь на меня в суд, то не будь я Мальцев, если не упеку тебя в тюрягу за мошенничество. Я сам и на суде-то не буду, у меня для этого адвокаты есть, а они суду предъявят ведомости с твоими росписями, заключение комиссии о том, сколько на самом деле нужно класть золота в каждый горшок, чтоб сварить этот рубин. Ведь теперь всё известно, никакого секрета уж нет - Сенька разгадал его. Так что решай, Гендрик, сам, как тебе поступить повыгодней для себя. Тогда уж пеняй, брат, на себя, когда в каземате очутишься. А что тебе тогда не миновать его, каземата-то тюряжного, в атом можешь не сомневаться. Всё! Ауфвидерзепн! Будь здоров, милый человек!