- Да говори пожалуйста! - буркнул Сенька тихо, так, чтобы тот не услыхал.
Сеньке сейчас нет смысла связываться с кем бы то ни было.
Спустившись с крыши, Сенька не пошел сразу к отцу, чтоб не попадаться на "глаза Шульцу, а направился сначала к ванной печи, к дружкам своим.
Ребята и девочки так и ахнули, когда Сенька появился возле них.
- Сень, леший ты этакий, да ты где ж это был? - закричали они.
- А что? - не понял Сенька и насторожился.
- А то, что ты весь в пыли и в паутине. Где это тебя носило?
- Да понимаете, ребята, за Генералом гонялся по чердаку над составной, - врет Сенька и друзьям. - Он голубей наших ловит и жрет. Я один раз угостил его каменюгою, а ему все неймется. Ну, я его и гонял сейчас по чердаку.
- Так ему и надо! - кричат ребята. - Мы тоже видели не раз, как он подкрадывается к ним.
Сенька снял с себя пиджачишко и начал его чистить. Ему помогали ребята, девочки: самому бы ему не скоро справиться с делом таким. И только когда полностью привел себя в порядок, он пошел к своей горшковой печи.
Шульц подозрительно посмотрел на Сеньку, оглядел его с ног до головы и спрашивает:
- Болейт? Твой кранк?
- Да, болею, - ответил ему Сенька.
- Мой не жалейт твой. Твой лодырь, не хотёйт арбайт, жулик твой. Мой не любийт твой!
- Да что мне жалость твоя? - огрызается Сенька. - Шубу из нее не сошьешь. И любовь мне твоя не нужна. А лодырем ты меня не обзывай, я сегодня поработал, да так, что тебе от моей работы не поздоровится, дай только срок.
Хорошо, что Шульц плохо по-русски понимал. А то бы он насторожился, начал бы допытываться, какую же это такую работу проделал Сенька, что ему, Шульцу, со временем не поздоровится от нее? Но Шульц не понял и половины Сенькиных слов и, что-то еще бормоча по-своему, направился к своему горшку посмотреть, как там идет варка.
- Ну как? - спрашивает Сеньку тятька, когда Шульц скрылся за печью.
- Все в порядке, тять! - ответил ему Сенька.
- Неужто узнал? - обрадовался Данила Петрович.
- Всё до точности!
- Ну слава те, господи, ну слава те! - закрестился Данила Петрович. - Спасибо тебе, сынок!
А Сенька стоял гордый как индюк. Он сейчас в важности своей стал похож на своего неприятеля, на Шульца, когда тот вот тоже так хорохорится, хвост распускает…
