Этот бал был долгожданным праздником, который ежегодно устраивается в последние дни перед постом в честь дня рождения знаменитого рисовальщика, соперника Гаварни, чей карандаш сделал бессмертным денди, жившего в давние дни на улице Куртий. Именно поэтому он был веселым и менее скованным условностями, чем обычные балы-маскарады. Там собралось немало художников, которые пришли вместе со своими натурщицами и мазилами-подмастерьями, и те к полуночи разошлись вовсю.
Рауль поднялся по парадной лестнице без пяти двенадцать и сразу окунулся в буйство ярких разноцветных костюмов, теснившихся на мраморных ступенях, среди самых роскошных декораций в мире; он избежал назойливых приставаний, не отвечая на шутки и отвергая фамильярность некоторых чересчур веселых гостей. Пройдя через большой вестибюль, где едва не попал в объятия исполнителей зажигательной «Фарандолы», он добрался до салона, который был указан в записке Кристины. Там было особенно много народа, потому что это был перекресток, где назначали свидание те, кто собирался отправиться на ужин в Ротонду, и те, кто хотел побаловаться шампанским. Здесь царило необузданное веселье. Рауль отметил про себя, что для их тайной встречи Кристина не зря выбрала такую толчею, где под маской можно чувствовать себя надежно защищенным от нескромных глаз.
Он прислонился к стене возле двери и стал ждать. Ждать ему пришлось недолго. Мимо прошла фигура в черном домино и, не останавливаясь, быстро сжала ему кончики пальцев. Он понял, что это Кристина, и последовал за ней.
— Это вы, Кристина? — еле слышно спросил он.
Фигура в черном домино резко обернулась и приложила палец к губам, очевидно, умоляя не произносить ее имени.
Рауль молча шел следом, боясь снова потерять ту, кого любил больше всего на свете и на кого больше не сердился. Он уже не сомневался в том, что «ей не в чем себя упрекнуть», несмотря на ее странное и необъяснимое поведение. Он заранее был готов простить ее. Потому что любил. И верил, что она, конечно же, объяснит ему причину столь долгого отсутствия.
Время от времени фигура в черном оборачивалась, будто желая убедиться, что белое домино идет следом.
Когда Рауль, не теряя из виду своего проводника, опять проходил по главному вестибюлю, проталкиваясь через экстравагантную, бесшабашно веселившуюся толпу, в глаза ему бросилась группа людей, окруживших человека очень мрачного вида в странном и оригинальном костюме.
Он был в ярко-красной одежде и в огромной шляпе с перьями, надетой на голый череп — имитацию, ничем не отличающуюся от оригинала. Восхищенные зеваки осыпали его комплиментами и спрашивали, в какой мастерской — не иначе как посещаемой Плутоном — ему изготовили и раскрасили такую прекрасную голову. Позировала, должно быть, сама «Безносая».
