Так врач и влюбленный одновременно оказались рядом с Кристиной, и она получила первую помощь от одного и открыла глаза в объятиях другого. Граф же вместе с остальными остался на пороге комнаты.
— Вам не кажется, доктор, что этим господам стоит выйти? — спросил Рауль, сам поражаясь своей смелости. — Здесь уже трудно дышать.
— Вы совершенно правы, — кивнул врач и попросил всех удалиться, за исключением Рауля и горничной, которая с искренним изумлением округлившимися глазами смотрела на юношу, потому что видела его в первый раз.
Однако она ничего не сказала, а врач решил, что поскольку этот молодой человек ведет себя так свободно, значит, он имеет на это право. Таким образом виконт остался в артистической и не сводил глаз с приходившей в чувство Кристины, а оба директора — Дебьен и Полиньи, — заявившиеся выразить своей воспитаннице искреннее восхищение, были выдворены в коридор вместе с остальными черными фраками.
— Ах, мошенник! — громко расхохотался граф де Шаньи, стоя перед закрытой дверью. И пробормотал in petto[7]: — Вот уж верно говорится: бойтесь юнцов, которые напускают на себя вид записных скромников. — После этого он с удовлетворением проворчал: — Настоящий Шаньи! — и направился к Сорелли, которую и встретил на полпути к ее уборной в окружении дрожащих от страха балерин.
Между тем Кристина Даэ глубоко вздохнула, повернула голову, увидела Рауля, вздрогнула, улыбнулась доктору и горничной, а потом ее взгляд снова остановился на Рауле.
— Сударь, — тихим голосом спросила она, — кто вы и что здесь делаете?
— Мадемуазель, — ответил юноша, опустившись на одно колено и запечатлев пылкий поцелуй на руке певицы, — я тот маленький мальчик, который когда-то выловил из моря ваш шарф.
Кристина еще раз посмотрела на доктора и на горничную, и все трое рассмеялись. Рауль, весь красный, поднялся с колен.
— Мадемуазель, раз уж вам так хочется не узнавать меня, я хотел бы сказать вам что-то важное наедине.
— Прошу вас, когда я оправлюсь, сударь. — И ее голос дрогнул. — Вы очень любезны…
— Но вам лучше выйти, — добавил доктор с улыбкой. — Я должен оказать мадемуазель необходимую помощь.
— Я не больна, — неожиданно встрепенулась Кристина.
Она встала и быстрым движением провела ладонью по глазам.
— Я очень вам благодарна, доктор… Но мне надо остаться одной. Прошу вас всех выйти… Оставьте меня. Я так устала сегодня…
Врач собрался было запротестовать, но, заметив странное возбуждение девушки, решил, что в таком состоянии лучше ей не перечить, и вышел вслед за расстроенным Раулем в коридор.
