Утро у нас начиналось всегда одинаково. Общий завтрак в этой надоевшей мне серой столовой, за которым Сташек говорил о научных разработках, сыпал умными терминами, хвастался удачным открытием какой-то там фиговины или получением очередного гранта. И все это перемежалось с хрюканьем Васьки, что радостно ездил под слишком огромным для нас двоих столом и подбирал крошки.
Я сидела молча и слушала. Кажется, Сташек что-то говорил о новом питании, которое „крайне дешево в производстве“. И о добровольцах, что „участвовали в тестировании“.
— Я могу попробовать, — тихо намекнула я.
Ведь наверняка то тестирование проводится вне нашей квартиры, а, значит, у меня будет возможность выйти из дома и пообщаться с кем-то помимо холодных молчаливых роботов.
— Даже не думай, — отрезал Сташек. — За это им деньги платят, и неплохие. Тому, с нижнего уровня, на неделю нормальной жизни хватает. Хочешь отнять у людей кусок хлеба только из-за скуки?
— Не хочу, — засовестилась я.
Уговаривать Сташек тоже умел, а у меня не было сил ему отказать.
Утро следующего дня встретило противным пиканьем. Возникшее на экране чужое лицо холодно объяснило, чтобы мужа я сегодня домой не ждала, мол, непредвиденные обстоятельства.
Голограмма послушно показала, что это были за „непредвиденные обстоятельства“ — здание научно-исследовательского центра, где работал мой муж, окружила злая разношерстная толпа. Люди летали вокруг многоуровневого небоскреба на гравициклах, пускали в него шумовые ракеты, орали, что никого живым из центра не выпустят.
— Что это? — прошептала я и как будто в ответ на мой вопрос кто-то зазвонил в дверь.
Прошло некоторое время, прежде чем я разобралась в панели управления: от волнения кнопочки путались, и дверь открываться отказывалась. Когда створка, наконец-то, бесшумно отъехала, я вздохнула с облегчением, мечтая скорее управиться с почтовым роботом (а больше ко мне никто не приходил) и вернуться к голограммам.
Но на площадке перед дверью стоял человек. Я успела заметить неясную фигуру в черной синтетической куртке, а потом меня ударили по лицу. В голове взорвалось ярко-красными искрами. Меня облили липкой, пахнущей бензином, жидкостью и поднесли к волосам зажигалку. Тело вспыхнуло сначала огнем, потом непереносимой болью. Помню, что я кричала. Помню, что возникший ниоткуда робот окутывал меня одеялом, туша огонь, впрыскивал под кожу медикаменты. А потом вдруг стало хорошо, и я провалилась в холодную темноту…
