— Ты понимаешь, откуда взялось это создание? — поинтересовалась я.
— Начинаю понимать, — прошептал Вихрь. — Но пока я не уверен, тебе лучше не знать о моих подозрениях.
— Спасибо, — прошипела я. Пегас на мгновение вскинул тонкую голову, и я осторожно погладила его (ее?) по шее. Дорога петляла по огромному полю, засаженному какими-то буроватыми растениями. — Где-то я уже это слышала. Максим тоже так говорил. И чем все закончилось? Теперь уже поздно добиваться от него правды, а правда так нам всем необходима!
— Иногда лучше правды не знать.
— В моем мире говорят: меньше знаешь, лучше спишь.
— Умный мир, — заметил Вихрь.
— Это не мир умный, это народ с юмором, — быстро ответила я, прислушиваясь к обращенным ко всему отряду словам Енаха.
— В ближайшие дни у нас не будет нормального места для ночлега, — сказал он, и я мысленно выругалась — чего ради тогда надо было тащиться куда-то на ночь глядя, а не переночевать в последний раз в уютном домике? — Только несколько хижин, построенных охотниками. Но пока мы не выберемся на тракт, вы должны усвоить новые имена и связанные с вами истории. Будет лучше, если антрионы будут отдавать побольше приказов, а остальные, за исключением Ганара, научатся эти приказы исполнять, — мне идея понравилась. Во-первых, с ее помощью можно было немного пощекотать нервы принцу, во-вторых, отомстить живодеру Белену… — Мы не должны вызывать ни малейшего подозрения приступами опасной сейчас гордыни.
— Стан! — немедленно отозвалась я, открывая в себе новые таланты.
— Перестань, ради богов, свистеть! Это плохо действует на нежный слух моего ортопегаса! Белен покраснел так, что я на мгновение испугалась за свою жизнь, а ортопегас подо мною напрягся, но Вихрь быстро успокоил верзилу парой добрых слов:
— Она права, Стан. Мы — слуги и должны исполнять все ее прихоти. За «прихоти» я, конечно, Вихрю благодарна не была, но Белен успокоился, и в данной ситуации это было главнее.
— Нет, это не выносимо! — взмолилась я, повышая голос, — еще несколько дней стирать копыта моего бедного Снежка об эти дороги! — вот, уже, сама того не заметив, и пегасика окрестила. — А эта пыль — она въелась мне в волосы! А мои наряды! Зачем я шила столько платьев, чтобы они пылились в этих уродливых сундуках или на них пялились слуги и белки?
— Не переигрывай! — окинул меня серьезным взглядом «муж». — Я не потерплю рядом с собой жену-истеричку.
— Вихрь, а здесь разводы есть? — без надежды спросила я, посмотрев на Ланса.
