Лили: Какая душа? Шрам это рана. Это боль, до тебя не доходит? И вообще иди и купи, повесь над кроватью и любуйся, а не морочь мне голову.
Пик: С ума сошла? Эта картина таких деньжищ стоит, что у меня вовек не водилось. Говорю же тебе, человек — гений! По буквам прочитай — г-е-н-и-й он! Признанный.
Лили: Достал со своим гением, понимаешь?
Пик: А в прошлый раз он нарисовал мужика с выколотыми глазами. Это было великолепно!
Лили: Ты, кажется, не понял…
Пик: Кровь по щекам лилась… а он играл на флейте. Будто и не замечал. На фоне заката… Ангел любит рисовать закаты. Я понимаю, пафосно, но красиво же!
Лили: Достал!
Пик: А его клеймо на животе беременной девушки? Эксперты говорят, что ожог и в самом деле так выглядит. Но какой ожог… ангел раскинувший крылья. Красотень!
Лили: Все, я предупредила. Выхожу из аськи. Наслаждайся своим художником сам, садист несчастный!
Некоторое время Петр молчал, уставившись в лежащие перед ним страницы. Дима знал — прочитал. Прочитал и теперь то ли переваривает впечатление, то ли собирается словами, чтобы отругать.
Впрочем, Диме уже все равно.
За окном кафе шел дождь. Наверное, последний в этом году ливень. А настоящая, золотая осень, все тянет, не спеша приходить. И деревья зеленые, будто в коричневых, некрасивых пятнах, несмотря на середину октября. Да и зелень какая-то… вялая, ненастоящая.
Всемирное потепление? Или местный траур по Нине?
Официант поставил на округлый, коричневый столик чашечку кофе для Петра и стакан чего покрепче — для Димы.
— Опять пьешь? — спросил Петр.
Это было первой фразой за последние пять минут. Молчание убивает. Впрочем… в молчании ли дело? Весь этот долбанный мир — убивает.
— Скажи мне на милость, — спросил вдруг Петр, откидываясь на спинку стула. — Это что?
— Это окончание романа, — мрачно ответил Дима, принимаясь за коньяк. Горчит. Вся эта жизнь горчит полынью. И вкус тот въелся в гортань, ее разъедая. И не избавиться, как ни старайся.
— Зло победило?
— И что? — глупый вопрос. — Тебе подавай хэппи-энд? С какой стати?
— Да какой тут хэппи-энд… Знаешь, по мне эта фраза о создателе неуместна.
— Для тебя неуместна, а для меня…
Бога нет. Это он думал, стоя над ее открытой могилой. Нет и быть не может. Первые комья полетели на гроб.
«Знаешь, когда я молюсь, мне кажется, что со мной ничего не может произойти плохого, понимаешь, — как-то сказала она. — Просто… чувствую себя защищенной. Чувствую, что всегда есть кто-то рядом, хотя, кажется, что никого и нет… всегда. И никакая случайность меня не сломит.»
