Но Арман упрям, и однажды, пусть даже когда Мира не станет, Рэми попадется. И умрет. Только легче от этого кому?
«Мне, — читалось в режущих сталью глазах Лерина. — Если я не могу отомстить, пусть отомстит кто-то другой».
Месть? Мир никогда никому не мстил. Не приходилось. Так надо ли начинать теперь? За гранью ему, пожалуй, будет все равно, живет Рэми или нет, там, жрецы говорят, милосердие даже щедро оплачивается. А тут? А будет ли «тут»?
«Этого ли ты хочешь на самом деле, Мир?» — молча спрашивал Тисмен, и душа зеленого телохранителя, как всегда, искрилась, лучилась зеленью успокаивающего тепла. Ну-ну, друг мой сердечный, все с тобой понятно. Полюбил-таки Рэми как любил своих опасных зверюшек. Только целитель судеб это тебе не зверюшка, и пакости его далеко не невинны. Сорвется недоделанный телохранитель, всю Кассию в огненном гневе утопит. И сдержать его будет некому. Потому и придется сделать не то, что хочется, а то, что надо.
«Какая уж разница-то?» — синхронно его мыслям отзывалась душа Кадма. Хоть этот понимает правильно: решение принято, к чему растрачивать последние мгновения на сомнения?
Он уже и забыл, что такое встреча с новым телохранителем. И как жжет душу нетерпеливое ожидание привязки, пока маги и жрецы приспосабливают душу избранника для новой роли. И какое облегчение увидеть того, кто должен быть рядом, его горящие счастьем глаза, и чувствовать в себе отражение этой искрящейся радости. Ведь это огромная честь, при этом для обоих. Чем больше телохранителей, тем больше мил охраняемый богам, и у Мираниса их уже столько же, сколько у отца. А ведь он еще не повелитель. Гордиться надо.
Но Рэми счастлив не был. Горд — тем более.
— Мир? — позвал Арман. — Если позволишь…
— Еще не закончил? — съязвил Мир, внезапно начиная злиться. Все же этот Арман невыносимый зануда. — А я думал… впрочем, продолжай.
— Думаю, — неожиданно холодно сказал Арман, — тебе необходимо отдать еще один долг.
Необходимо? Мир не знал такого слова.
— Ну так отдай за меня, — пожал он плечами.
Ему нравилось так сидеть. Если Арману надо куда-то идти, может взять с собой такого же зануду Лерина.
— Может, боги будут к тебе более справедливы, если ты сам заплатишь по счетам?
А кто сказал, что они теперь несправедливы? Мир усмехнулся.
Но кругляш с ладони Армана взял, улыбаясь повертел его между пальцами. Вспомнил небольшой загородный дом, духоту тесной комнаты, жесткие, застиранные простыни. И аромат сосновых веток, стоявших в небольшой вазе на столе, крытом вышитой скатертью.
