Он коснулся жабы, и глупое животное заверещало недовольно, но ногу Армана отпустило и прибилось к стенке, притворившись уродливым украшением.
— Проспишь пару дней… вернее, промучаешься кошмарами, ты заслужил. Это тебе за Нара. Твой хариб оказал нам услугу, а ты его за это так некрасиво избил, ай-яй-яй. Заодно и твое великое чувство вины притупит. А когда проснешься, ничего не подозревающий о своем происхождении Рэми уже будет телохранителем Мира. И вот тогда, мой друг, ты сможешь с нашим полным на то благословением заняться воспитанием упрямого брата.
— Ты, сволочь! — прошипел Арман.
— Да, она самая! — усмехнулся Кадм, поднимаясь. — А теперь прости, мне пора. Я пришлю к тебе Нара, когда ты потеряешь сознание и не сможешь отдавать глупых приказов. Не бойся, друг мой, умереть я тебе так легко не дам. И не надейся. Ты ведь тоже другим не даешь, правда?
И исчез. А Арман сжал зубы, откинулся на прохладный пол и закрыл глаза. Сопротивляться нет смысла… пока нет смысла… но Кадм зря думает, что его переиграл. Пока… набираться сил. И бороться с текущим по венам ядом.
Казалось, заснуть удалось всего на мгновение. Тисмен вскочил на кровати, хватясь за голову. Боль раздирала изнутри, перед глазами плыло, от любимой зелени вокруг чуть не выворачивало наружу: что-то грубо нарушило его связь с тайником. Подоспевший хариб без слов подал чашу с зельем, кинул на кровать одежду. От горького питья в голове прояснилось и, на ходу натягивая тунику, Тисмен ворвался в тайник. Так и есть, сеть была разорвана, тело Рэми исчезло.
Но раньше, чем Тисмен успел на самом деле испугаться, ворвался в его сознание голос Кадма: «Тис, жди, я иду к тебе».
«Зачем?» — раздраженно спросил Тисмен. Вот только Кадма с его вздорными идеями сейчас и не хватало.
«Заблокируешь силу нашего целителя судеб».
И Тисмен без слов вернулся в свои покои.
Кто не любит свободы и истины, может стать могущественным человеком, но великим он никогда не будет.
Вольтер
Лия ничего не понимала. Еще пару дней назад она ехала в столицу и радовалась. Больше не надо будет вскакивать от каждого стука, ждать тревожных вестей. Ведь ее брат, любимый, самый родной, стал беглецом! И если бы его поймали…
Глупый и безумный. Нашел в кого влюбиться! Да, Аланна красива… но это же архана. Рэми любую мог бы из деревни взять, только бы захотел… с такими глазищами-то! А ему нет, эту архану надо было!
Лия так надеялась, что увидит Рэми в столице, убедится, что с братишкой все хорошо, надеялась обеять его как следует, ведь они даже попрощаться толком не успели, а вместо этого встретила лишь холод, равнодушную толпу и выстывший, давно нетопленный дом, в котором застыли тишина и горе. Варина плакала и все извинялась, прятался в углу перепуганный до смерти Рис, а мама успокаивала Варину, на свой манер, тихо, мягко, и лишь во взгляде ее Лия ловила хорошо скрываемый страх.
