— Так вот почему он так не терпит агрессии, — сказал зеленый телохранитель, касаясь пальцами лба Рэми. Мальчик сразу же обмяк, Тисмен поднял его на руки и уложил на софу, и продолжил едва слышно: — Теперь понимаю, почему он так легко сорвался.
— Почему? — тихо спросил Нар, сам удивляясь своей наглости. Но Тисмен лишь посмотрел холодно, с легким удивлением, однако, ответить изволил:
— Мы привыкли к тому, что наши целители алчны и жадны до наживы. Но дар истинного целительства, как у Рэми, он бескорыстен. И открыт людям. Рэми подсознательно жаждет помогать, а не ранить, и потому не может снести даже мысли, что может быть причиной чьей-то смерти или боли. Ведь эту боль он чувствует как свою. Даже больше, он смешивает ее со своей ношей, со своей виной… Помнится, недавно Рэми должен был выбрать, спасать себя и, что хуже, нас, или своего неродившегося сына. Боги видят, этот выбор дался ему крайне сложно. И Арман о нем бездумно напомнил, мало того, обвинил в том, что Рэми чуть было не увел за грань Мира… боюсь, для целителя такую ношу вины вынести сложно. К тому же…
— …мнение Армана для Рэми крайне важно… — прошептал Нар и осекся: он прервал телохранителя. Однако Тисмен, казалось, не разгневался, лишь улыбнулся и вновь склонился над спящим Рэми.
— Что меня, мягко говоря, удивляет, — вмешался Кадм. — Даже Мира Рэми не слушает так, как слушает твоего архана. Зато теперь я знаю как его будить.
— Однако стоит ли пока будить? — тихо ответил Тисмен. — Я даже не знаю как сказать принцу… после того, что произошло, я прочитал еще раз татуировки Рэми. Желтые, вне сомнения, это рожанин, я не знаю, что и думать. Но суть не в этом. Наш милый мальчик, который так боролся за свою свободу и против власти Мираниса… отдал, добровольно, скорее всего, свои браслеты главы рода некому Гаарсу. И теперь, увы, этому Гаарсу решать, стать Рэми телохранителем Мираниса или нет, а мы ничего не можем с этим поделать.
— Гаарс, — тихо прошептал Нар. — Это тот самый Гаарс, которого казнят на рассвете?
— И тот самый Гаарс, чей амулет принес Рэми в замок? — спросил появившийся в дверях Миранис. — Мы ведь и забыли, что явился он сюда с какой-то целью. И я хочу знать с какой. Кадм… будь добр, приведи Гаарса, нам надо серьезно поговорить. И Рэми разбуди. Мальчик забавный. Мне с ним работается легче.
— Да, мой принц, — поклонился Кадм, и Нар поспешил выскользнуть из покоев Мираниса, пока на него вновь не обратили внимание. Но не успел, ирония в голосе в Кадма была быстрее:
