Дедушкины рассказы никогда мне не надоедают. Моя мать, Луиза Танги (все зовут ее Луизетта), иногда даже ругает его:
— Льом Танги, вы забиваете мальчику голову небылицами, и, вместо того чтобы учить уроки, он витает в облаках.
Мама у меня белокурая и нежная. Она похожа на свежую золотистую булочку. Дедушка (он мамин свекор) смотрит на нее и посмеивается.
— Милая Луиза, мальчик хорошо учится, и это прекрасно, но он бретонец, а бретонец должен знать морские легенды. Я где-то читал, что народ, у которого нет легенд, замерзнет и погибнет. А море — это и есть наша легенда.
И тут мама перестает сердиться, взгляд ее меняется, и кажется, что она видит что-то такое, что бывает лишь по ту сторону горизонта, каких-нибудь диковинных существ: морского змея с коралловыми кольцами или золотую рыбу с огромными плавниками, что поднимается из морской глубины лишь в полночь на рождество и летом, в полдень на Иванов день, или птицу Баравель с серебряными крыльями и изумрудными глазами — эта птица видит все, что творится на море и предвещает кораблекрушения.
Дедушка живет вместе с нами в Кер-Гуоне на шоссе Семафор. Семафором называется наш маяк, он стоит высоко над бухтой и островами.
В саду у нас цветут гортензии, камелии и мимозы. Мимозы такие большие, что задевают провода. У нас в Бретани мимозы ничуть не хуже, чем на Лазурном берегу. А послушать эти дурацкие прогнозы погоды по телевизору, так выходит, будто в Бретани вечно идет дождь. Врут и не краснеют!
Я уже говорил вам, что дедушка сейчас списался на берег. Каждые три месяца он получает пенсию, но без моря все равно жить не может и поэтому заказал плотнику в Плугрескане лодку. Вышел настоящий бретонский баркас: шесть метров в длину, с крышей, ладный и глубокий, а на воде как держится!
Мы назвали его «Пенн-дю», потому что нос у него выкрашен в черный цвет и по белому борту идет черная полоса, а «Пенн-дю» по-бретонски означает «Черная голова». Наш «Пенн-дю» самый красивый баркас в бухте — точно вам говорю! Дед здорово им управляет; между Плугресканом и островами он каждый камень знает, а сколько их там — одному богу известно. Видели бы вы, как дедушка сидит за рулем, — в куртке механика, в старом голубом свитере, в морской фуражке и с трубкой в зубах. На «Пенн-дю» стоит мотор «12 л. с. Бернар-бортовой» (так он называется) — просто загляденье и работает четко, как хорошо смазанная мельница… Но вы не знаете моего деда Льома Танги! Если мы выходим из бухты или входим в нее при попутном ветре, он ставит парус, и не столько ради экономии горючего, сколько потому, что в нем говорит гордость моряка.
