Еще не приняв решения о женитьбе, Вессель решил жить с этой женщиной как можно дольше – плоть, обреченная пробавляться случайными ласками продажных девиц и заскучавших замужних особ, решительно потребовала своего, а фрау Минна умела угодить мужчине. Интригам мнимого Эрлиха он решил не придавать пока значения.
А мнимый Эрлих очень подружился с фрау Минной; с ее старенькой матушкой; со снимающим комнатушку в ее доме гребенщиком, промышляющим изготовлением новых гребней, деревянных или костяных, и починкой старых прямо на улице; с подругой гребенщика, конфетчицей, поставляющей в особняк Разумовских самодельные лакомства для дворни…
Он за годы, проведенные в боевых походах самозванца, так наловчился говорить по-русски, что никто из новых знакомцев не заподозрил в нем немца, и его это очень развлекало. Вскоре он узнал множество подробностей из жизни Андрея Разумовского и, сопоставляя их, составил примерный план действий. Сойдясь с несколькими извозчиками, которых жившие по соседству господа нанимали помесячно, мнимый Эрлих устроил так, что в любое время мог найти человека, готового немедленно везти его куда потребуется, не считаясь с расстоянием.
Он понимал: супруга великого князя не станет принимать любовника прямо в Зимнем дворце, не станет она также бегать во дворец Разумовских, разве что совсем припечет, и у этой пары наверняка есть где-то уютное гнездышко, чтобы тайно встречаться. Он даже корил себя за то, что слишком поздно приплелся в Санкт-Петербург: великая княгиня брюхата, и с каждым днем все менее шансов выследить ее во время амурного свидания.
Однако мнимому Эрлиху повезло.
Это была счастливая случайность – он околачивался возле дворца, беседуя с одним из конюхов семейства Разумовских, Кузьмой, когда конюха окликнули из-за ограды и велели немедленно готовить простые санки к выезду господина графа.
– Вот так у них всегда – все бросай, беги закладывать лошадей! – проворчал Кузьма. – Опять зазноба, поди, записочку прислала, он и полетел!..
Именно это и требовалось мнимому Эрлиху.
Когда Андрей Разумовский на обычных санях, разве что запряженных хорошей и крупной датской кобылой, мастерицей идти широкой и размеренной рысью, выехал на Гороховую, следом вскоре покатили извозчичьи санки, запряженные гнедой лошадкой, неказистой и неведомой породы, но неутомимой и довольно резвой.
Разумовский направлялся в сторону Царского Села, и мнимый Эрлих, не упуская его из виду, ехал туда же.
