Он не сразу опознал в бородатом детине былого сослуживца. Когда же понял, что более не один на белом свете, едва не разрыдался. Опомнившись, он дал мнимому Эрлиху ключ от своего жилища и обещал явиться через три часа.
Потом они сидели за небогатым столом, вспоминали прекрасное прошлое, и Штанге жаловался на любовницу, но поворачивал дело несколько иначе – якобы она ему надоела.
– Кто эта женщина? – спросил мнимый Эрлих. – Не может ли от нее быть какой пользы?
Штанге задумался.
– Ты что же, не знаешь о ее знакомствах? – удивился мнимый Эрлих. – Если ты связался со старухой, значит, у старухи есть денежки. Где денежки – там полезные знакомства в свете. Не вздумай ее бросать, пока не разберешься.
– На что тебе они? – спросил отставной майор, он же – отставной любовник и отставной Юпитер.
– Хочу сделать полезное дело. Ты ведь помнишь императора Петра, мир его праху?
– Как не помнить!
– Тебе не кажется, что распутная баба, захватившая трон, уж больно на нем засиделась? А сынок нашего императора не у дел, хотя и совершеннолетний?
– Это всем кажется, любезный Рейнгард.
– Вот видишь? Ты лучше меня знаешь, что делается в столице, я ведь тут недавно, приехал совсем больной. Ты наверняка встречаешься с кем-то из наших, кто не уехал в Голштинию. Интриганка лишила наследника всего – и Голштинии тоже! Она до такой степени боится нас, что отдала нашу Голштинию датскому королю, а взамен получила Ольденбург и Дельменгорст.
Штанге приосанился.
После тягостных лет, проведенных в холодном и насквозь прохваченном сквозняками классе Академии, стоя или сидя на чурбаке без штанов, а также в постели пожилой дамы, он вновь почувствовал себя офицером, у которого есть командир, император и дворянская честь. Мнимый Эрлих уловил это движение и тихо порадовался.
Он совершил ошибку, сразу раскрыв карты перед Гофманом, даже не попытавшись задеть какие-то струнки Гофмановой души, кроме ораниенбаумской скуки и безденежья. Было же, наверняка было что-то еще – во что можно вонзить крючок и потянуть. Но, с другой стороны, много ли пользы от старика? Штанге был бы куда полезнее.
– Ты хочешь знать придворные новости? – спросил Штанге.
– Конечно! И в особенности – о тех людях, что состоят при наследнике.
– Знать бы еще, что великий князь – действительно наследник…
– Ты не веришь?
– Я верю нашему покойному государю.
Мнимый Эрлих сразу понял, о чем речь. Покойник, став императором, подписал манифест о своем восшествии на престол, и там ни слова не было сказано о сыне – словно батюшка отверг его всенародно. Он и до того время от времени задавал вслух риторический вопрос: не понимаю, от кого моя жена беременеет! И голштинцы знали, что он хочет, разведясь с распутницей, жениться на Лизхен Воронцовой и иметь от нее законных детей. Какой будет после этого судьба ребенка, которого угораздило родиться в царском семействе, никто не задумывался. Денут куда-нибудь, дадут немного денег и отправят за границу…
