– Где же мне взять тулуп? – спросил озадаченный Вессель.
– Хм… Пригодится ли нам еще этот тулуп? Может пригодиться. Значит, ступай к старьевщикам на Сенной рынок, возьми какой найдется подлиннее, не дороже полтинника, в крайнем случае – копеек за восемьдесят. Лишних денег с собой не таскай, это – Сенной рынок, да перчатки береги, шапку тоже – могут в толпе с головы сорвать. За красотой не гонись…
Когда Вессель собрался в дорогу, мнимый Эрлих дал ему записочку для Гофмана, крошечную цидулку. Вессель из любопытства развернул ее и прочитал: «Любезный Гофман, тебя зовет человек, которому ты за один вечер проиграл две курительные трубки и два кисета отличного табака».
Этот призыв подействовал на Гофмана, высокого и тощего пожилого немца, который точно оказался одним из смотрителей Большого дворца, странно: сперва он испугался и забормотал о выходцах с того света, потом согласился ехать в Санкт-Петербург, но вид имел такой, будто на полдороге может соскочить с саней и пропасть бесследно.
К вечеру Вессель довез его до своего жилья и препроводил к мнимому Эрлиху.
– Кто это? – спросил, увидев на постели бородатого детину, Гофман.
– Ты не узнал меня, дружище Фриц? Поручик, вы меня удивляете!
– Рейнгард?!
– Иоганн, сходи в лавку и в трактир, принеси все, что потребно для славного ужина, – сказал мнимый Эрлих, который для Весселя перестал быть Карлом. – Мы отлично посидим вместе и вспомним доброе старое время! Корзину, сделай милость, прихвати…
Выставленный таким манером на лестницу и еще не успевший толком согреться после долгого пути, Вессель пошел за ужином. Когда он вернулся, мнимый Эрлих и отставной поручик Гофман с азартом вспоминали какую-то давнюю попойку, в которой особо отличился покойный император – его, мертвецки пьяного, вчетвером выносили.
Во время ужина и Вессель порядочно согревался крепким венгерским вином. Как он оказался в постели – утром вспомнить не удалось. Гофман помог ему подняться и умыться, сам его причесал и переплел косицу, скрепил ее своей собственной пряжкой, потому что бархатная лента Весселя была уже ни на что не похожа.
– Ровесница моей покойной бабушки, – сказал про нее Гофман, мнимый Эрлих захохотал, и с тем они Весселя выпроводили.
Оставшись вдвоем, они некоторое время молчали.
– Значит, ты можешь выполнить мое поручение? – спросил мнимый Эрлих.
– Не очень-то мне нравится твоя затея.
– Ты знаешь, я метко стреляю.
– Не всякий пистолет годится для меткой стрельбы.
