Через тысячу лет | страница 18
Вижу, человек совсем в уме повредился… А он кирку схватил, мне другую сует:
— Живо, — кричит, — за работу! Понимаю теперь, почему горцы говорят, что здесь долго пробыть нельзя!..
Принялись мы от жилы той светящейся куски руды отбивать. Посыпались они, точно дождь огненный… Иван Гаврилыч сбоку устроился — зубилом и молотом дыры проковыривать начал… С час времени так поработали…
— Будет пока, — говорит Иван Гаврилыч, — сейчас я патрон заложу, сразу нам хороший кусок отвалится…
Ну, заложил он патрон, запалил шнур, мы с ним вбок отбежали…
Бахнуло затем негромко так, — осколки вверх фонтаном полетели, и только мы это вперед шагнуть захотели, вижу светлая полоса руды на скале точно надвое разделилась, скала будто свое нутро раскрыла, и оттуда такое сияние брызнуло, что и сказать нельзя…
Страх меня взял, — бежим, кричу, — Иван Гаврилыч, обвал это! — и сам во весь дух в сторону кинулся… Не успел я и десяти шагов прыгнуть, как загудит кругом, как застонет, земля ровно ахнула, меня чем-то в голову ударило, с ног сшибло, а дальше я и не помню.
Холод утренний меня в чувство вернул… Огляделся я и понять ничего не могу… Будто и место не то… Ручья нет, долинка скалами вся засыпана, а от каменной стены справа, по которой жила обозначалась, будто кто ножом полбока срезал… Дело ясное — обвал… Мы его взрывом своим и вызвали… Поднялся я, еле на ногах держусь. Иван Гаврилыч, — кричу, — где ты, отзовись!.. Может, думаю, и он где-нибудь в обмороке, либо раненый лежит. Поплелся вокруг камней наваленных искать, пока сил хватило… Да где найти… Ни следа, ни признака. Понял я, что нет больше моего приятеля в живых, что это я над могилой его каменною ползаю, и заплакал… Ну, думаю, — тут делать мне уж нечего. Как бы самому живым отсюда выбраться… Только слышу, кто-то жалобно так неподалеку скулит — гляжу, а это Дианка за своим хозяином плачет. Позвал я ее, вижу, ползет ко мне, задние ноги волочатся, и опять ничего понять не могу: глаза и голос ее и в руку носом тычется, а на самой шерсть клочьями висит и почти вся шкура в проплешинах…
Лизнула мне руку раза два, взвизгнула и околела…
Как это я оттуда, из этой Чортовой долины, выбрался — и посейчас не помню. Кожа на лице и на руках полопалась. Все тело как огнем жжет. Глаза туман застилает… Пройду шагов сотню и упаду. Больше полз, чем шел… Не знаю уж, где и когда меня тамошние пастухи нашли…
Очнулся я в сакле ихней… Рядом кувшин с водой и девчонка с замотанным лицом на корточках сидит. Увидела, что я глаза открыл, вскочила и прочь побежала. Минут через пять назад идет, а с ней наш проводник бывший… Увидел меня, зацокал, головой закачал сожалительно… Что, говорит, — правду я сказывал — шайтан там живет. Зачем ходил? зачем меня не слушал?.. Товарищ твой где? — спрашивает. Рассказал я ему, как все было.
