Через тысячу лет | страница 12



Над головой Финка проносятся ветки деревьев, стропила, камни, куски железа, свистят обломки стекол и снова тишина. Невозмутимая тишина ясного летнего полудня…

Измятый, вымокший и перецарапанный, вылез Финк из канавы, не отдавая себе отчета в происшедшем…

«Что случилось? Буря? Взрыв? Землетрясение?..»

Взгляд его ищет дачи профессора, он смутно сознавал, что между всем происшедшим и этой дачей существует какая-то связь…

Дачи профессора не видно…

Финк протирает себе глаза, но дома по-прежнему нет, как нет… Не помня себя, Финк устремляется вперед, к тому месту, где только что произошла катастрофа и куда уже бегут со всех сторон кричащие люди…

Дом профессора исчез совершенно и без следа, — даже фундамента не осталось, — на месте дома зияет сейчас круглая темная глубокая воронка со спекшимися и сплавившимися от жара краями… Жаром несет и сейчас от ямы, над которой еще вьется легкий коричневатый туман, постепенно разносимый ветром.

«Ультра-дезинтегратор», должно быть, был найден профессором Форсом, но найти его оказалось легче, чем овладеть страшной силой его действия!..


ЧЁРТОВА ДОЛИНА

Это было лет двенадцать назад, — когда я возвращался с Кавказа, захватив серьезную малярию на изысканиях перевальной железной дороги Тифлис-Владикавказ, где я работал в качестве кончающего студента-практиканта.

В Беслан поезд пришел настолько переполненным, что мне лишь кое-как удалось втиснуться в один из вагонов третьего класса.

В вагоне было душно и накурено… Чувствовал я себя преотвратительно, — а тут как нарочно публика подобралась какая то шумливая и неприятная. Где-то рядом резались в карты и шумно приветствовали всякий удачный ход, — из другого отделения в общий гам нашей половины вагона четким речитативом вплетались два спорящих женских голоса — слов нельзя было разобрать, — но, кажется, — дело шло о какой-то протекшей банке, промочившей чью-то корзину…

Красные полосы заката — сделались серыми, — кое-где уже начинали поблескивать звезды, — читать стало трудно. Я отложил книгу в сторону и попытался заснуть…

Мои попытки хоть как-нибудь, скрючившись, подремать в своем углу — дальше предстояла целая бессонная ночь с пересадкой — были совершенно напрасны… Чуть забудешься и перед глазами начнут уже рисоваться какие-то спутанные образы полусна-полуяви, — как вновь в сознание врываются то азартные крики игроков, то чья-то ругань, то визг до сих пор молчавшего младенца, и в этом раздражающем вагонном гаме слух даже отдыхал на мерном усыпляющем ритме стука колес…