Твоя заря | страница 70



Почему все это — и детские шалости, и зачатки не по-детски жарких томящих переживаний — так прочно сохраняет душа? Пламень купальских костров, острый визг девчонок, выскальзывающих из-под крапивы, ночи первых, жарких до беспамятства признаний — все это, выходит, для чего-то нужно тебе? Колоды, гулянки, где одни хмелеют в песнях любви, в танцах с пылищей, а младшие в это время, вконец распаленные, носятся по чащам, летают во мраке, как молнии…

Пуды конспектов, горы проштудированных пособий не многое оставили после себя, но почему и сегодня слышишь, какой пахучий был тот новенький букварь, который тебе выдали в школе? И книга для чтения, под названием «Венок». она тоже так несравненно пахла. А первый «Кобзарь», который попадет тебе в руки, и первые строчки, они же тебе, малому, западут в душу на всю жизнь: «Серце моє, зоре моя, де це ти зоріла?…» Это был мир, где все становилось открытием. Токи какие-то живительные струятся на тебя оттуда, и все тамошнее словно лучится, светится чем-то неземным, как та радуга, которая после дождя заиграет красками, беря воду в мокрых наших балках, — нас очень тянуло подсмотреть, как именно она воду в вербах берет.

— Бежим! Подсмотрим радугу вблизи!..

Так нам хочется подступиться к ней на близкое расстояние, руками обнять ее семицветный столб… Кто-нибудь из взрослых остерегает:

— Не бегайте туда, — радуга и человека в тучу потянет!..

Но после такого предостережения нам еще больше неймется! Как бы там было в туче, куда бы нас радугой затянуло?.. А семицветная все берет и берет воду где-то совсем рядом, в омытых дождем роскошных вербах Заболотного, мы слышим, как эта вода так и шумит мощной струею вверх, гонит себя в небо, чтобы спустя какое-то время опять пролиться на нас ласковыми обильными дождями, от которых сразу и растения, и дети подрастают. Благодаря радуге, небо и земля соединились, высокая арка ее уже у солнца за мокрой зеленью левад на синей туче цветет, вид радуги почему-то нас волнует, появилась — и точно повеселел мир! Все так уместно в природе, так все слаженно, — никакой изобретатель не придумал бы лучше! Лето без радуг, зима без колядок, весна без соловьев да без вишневого цвета — это придет позже. Познаем состояние, когда остановится само движение жизни. Кроме горя, ничего не будет расти, птицы певучие не прилетят, капля дождя благодатного с неба не упадет — только черные бомбы будут падать оттуда с сатанинским воем… Конец всему, непамять, небытие? Тупое, вандализированное существование? Но, оказывается, не так просто опустошить душу человеческую, оказывается, и после всех ужасов в ней неразрушенным может остаться то, что было: и юность, и песня, и цвет утренней зари, и радуга семицветная в росистом небе над Терновщиной…