Оглядываясь изредка, видела на санях надежно закутанного дорогого ей человека, все время скользящего глазами по небу, по тому самому синему, просторному, что когда-то было ему раем, а потом так безжалостно бросило в осенние кураи, где он и кровью бы истек, если бы не подобрала его глазастая синегайская детвора.
Хоть и продвигались по заснеженному полю напрямик, однако не заблудились со своим летчиком среди снегов, не прошли мимо Петропавловки, к тому же и прибыли как раз вовремя. Медсанбат уже свертывал свои палатки, собирался перекочевывать дальше вслед за фронтом, — им просто посчастливилось, что успели застать лекарей на месте. Приняли от них Заболотного в жарко натопленном помещении школы, где валом навалено было раненых, назначенных к эвакуации в тыл.
Врачи, принимая летчика, с первого беглого осмотра оценили, что уход за ним был безукоризненным, а увидев их глиняный гипс, старший из хирургов даже улыбнулся, сказав, что это находчиво, остроумно, следовало бы выписать патент на такое нововведение.
Летчик, улучив момент, подозвал главного хирурга и что-то полушепотом объяснил ему, а когда пришла пора прощаться, обратился к своим спасительницам необычно серьезным тоном, без тени иронии:
— Документ надлежащий вам сейчас выдадут, возьмите, не стесняйтесь, жизнью ведь рисковали…
Софийкина мать поблагодарила, а летчику сказала:
— Не забудь же нас.
— Я вас не забуду, — пообещал он. — И вы меня запомните: Заболотный Кирилл Петрович, гвардии истребитель, вечный должник ваш… — И раненый даже нахмурился, чтобы не выдать своего волнения. — Веселым запомните…
— Поправляйся, — сухо всхлипнула тетка Василина.
Летчик, обведя взглядом всех троих, задержался погрустневшими глазами на Софийке. Она стояла как ночь.
— Что же тебе, Софийка, оставить на память?
Девушка молчала.
— Не представляю даже, — добавил он, глядя на нее ласково.
— Карточку ту подарите, — вдруг выдохнула девушка, выпрямляясь, готовая, кажется, так и брызнуть слезами.
Имелся в виду тот групповой фотоснимок, который хранился у него в планшете под штурманской картой, уже устаревшей теперь.
— Если уж так она тебе пришлась… Пойдем ради этого даже на нарушение…
Взяв здоровой рукою планшет, Заболотный протянул его Софийке:
— Бери. С планшетом бери.
— Спасибо.
Девушка взяла, густо зардевшись.
— Фото ни к чему не обязывает, — улыбнулся летчик, — и все же: лучше вспомни и посмотри, чем посмотри и вспомни…
Тетка Василина, видно, была недовольна этой церемонией.
