Только когда баба-конь принялась открывать все подряд дверцы старой еще советской стенки, девчонка как-то особенно сильно толкнула мяч. Он громко ударился о стену, отлетел под другим углом, не вернувшись в руки, и заскакал по комнате в коридор. Бам-бряк-бряк-бам …
Лиза же вдруг резко зло бросила:
— Ян, вылазь!
Под тахтой послышалось копошение, девчонка быстро нагнулась и, стремительно сунув руку под свисающий до полу плед, поймала маленькую детскую лодыжку. Дернула и из-под кровати показалась ножка ребенка в слишком большом для него носке. Мальчик сдавленно завозился и видимо за что-то уцепился, потому что Лиза раздраженно выдохнула и на этот раз дернула посильнее, выволакивая его на свет.
На мгновение мелькнули широко распахнутые глаза, а потом малыш по виду не старше двух лет жалобно пискнул и изо всех сил прижался к сестре, пряча личико в складках ее порядком заношенной олимпийки.
2
На поминках, состоявшихся, как и положено, сразу после похорон, Денис Матвеевич Савельев маялся, чувствуя себя бабой на самоваре — его посадили во главе стола, будто жениха на свадьбе. Уже немолодой московский профессор, преподаватель философии — интеллигент в третьем поколении, он сидел среди этих людей и не находил себе покоя.
Поминки проходили весело. Разговаривали приглашенные громко, жестикулировали активно, то смеялись — то переругивались. В общем, вели себя совершенно несоответственно ситуации. Ели жадно и торопливо. Кто-то принес баян, теперь стоящий у стены, и Денис Матвеевич с содроганием ожидал, когда «поминающие» дойдут до кондиции, позволяющей запеть.
Сам он только из вежливости и уважения к усопшей заставил себя опрокинуть стопку сомнительного качества водки, и уже чувствовал недоброе жжение в желудке. Алкоголя на столах было гораздо больше, чем всего остального. Хотя Денис Матвеевич не помнил, чтобы заказывал на поминальный стол столько дешевой водки.
Впрочем, никого кроме него качество спиртного кажется не смущало. Съев по положенной ложке кутьи и по куску постного пирога, народ принялся делать то, ради чего собрался — опрокидывать стопки одну за другой. Причем от мужчин не отставали и женщины — по большей части тучные немолодые тетки, обтянувшие неэстетичные складки маловатыми платьями. На их одутловатых ногах красовались туфли на каблуках, лица были ярко накрашены, волосы нелепо накручены наверх, отчего повязанные черными платками головы приняли карикатурные формы — наряжались как на праздник. Они активно размахивали руками и пьяненько-жеманно смеялись.
