За последние годы соболя развелось в сибирской тайге видимо-невидимо, так как долгое время охота на него была запрещена. Никогда еще сибирские охотники не давали так много этой ценной пушнины, как в последние годы. Весь осенне-зимний охотничий сезон называется здесь одним словом — белкование, хотя белку охотники стреляют лишь между прочим, пока собака не нападет на след более ценного зверька. Стоит обнаружить свежий соболий след, как охотник и собака, обо всем забыв, пускаются в погоню, которая длится иногда целыми днями. Осенью и в начале зимы, когда снега еще немного и собака легко пробирается по тайге, охота на соболя сравнительно нетрудна. Пес нагоняет зверька, «сажает» его на дерево и лаем зовет хозяина, который бежит, спотыкаясь, задыхаясь, и от волнения часто «мажет». Тогда соболь пускается наутек по верхушкам деревьев. Как белка. Только гораздо быстрей. И часто ему удается замести следы, унести свою дорогую шкурку. А зимой, когда собаки вязнут в глубоком снегу, соболя ловят специальными капканами. У нас их нет, и поэтому Виталий, изучив собольи тропы, ставит самую примитивную ловушку с подвешенным на веревочке кусочком жареного сала. Соболь прибежит на запах, попробует утащить сало, но, дернув за веревочку, попадет под удар колодки. Ну, а нам останется лишь поднять колодку и вынуть из-под нее драгоценного лакомку.
Снарядив ловушку, мы вернулись в жарко натопленную избушку, где Ангон хлопотал у котелка, желая блеснуть своими кулинарными способностями. И блеснул. То был суп из перца и лаврового листа, в котором изредка попадалась и крупа. Сам Ангон это варево есть не стал. Заявил, что он уже сыт, хотя котелок был полнехонек. Все выяснилось несколько позже, когда мы решили сварить какао. Банка из-под какао была пуста. Исчезли также две пачки печенья. Ангон был сладкоежка, и мы беззлобно, по-товарищески подтрунивали над этой его слабостью. Жили мы дружно и ладили лучше, чем ладят в иной семье родные братья. Виталий и Ангон берегли меня и смотрели за мной, как за малым ребенком, ни на минуту не упуская из виду. А когда в один из вечеров я спросил, не боялись ли они брать меня с собой в тайгу (ведь человек может сломать или вывихнуть ногу, заболеть или пораниться), Виталий засмеялся:
— Все, братец, было предусмотрено. Если что — сделаем нарты, впряжемся и вытащим тебя. Так мы с Ангоном решили до того, как выйти из дому.
На другой день мы отправились проверять ловушку. Сало исчезло. Не было и соболя. Как зверек сумел стащить приманку, не потеряв шкуру, знает только он. Виталий снова зарядил ловушку, и мы решили прийти дня через два. Однако и на сей раз ничего не добыли.
