Газоны с зеленой травой, пестрые цветы на клумбах – в Вайоминге не было наземных дорог, все предпочитали флаеры. Серебристые капсулы проплывали над головами, с земли казалось, что высоко в воздухе, между небоскребами, течет серебряная река. Когда Анна-Бель подошла к гостинице, наступили сумерки. Серебристо-серые, они вились у земли белесым туманом, сделав город еще более нереальным. Он словно замер, застыл во времени, в ожидании чего-то неминуемого, страшного и прекрасного одновременно. Затем резко наступила тьма.
И тут же вспыхнули золотистые огни подсветки, заискрили голографические вывески. Город зашумел, задвигался, прогоняя темноту ночи к океану, шумевшему неподалеку.
Вайомиинг вновь ожил, но уже ночной жизнью, в которой было лишь веселье, а все проблемы отступали на второй план. В любой другой день девушка поддалась бы этой магии мегаполиса, но она слишком устала за сегодня, поэтому предпочла скрыться в гостинице.
Гостиничный номер оказался безликим, кровать – мягкой, а ужин в ресторанчике на первом этаже - достаточно сносным, хотя блюдо, заявленное как запечённая рыба, было явно синтетическим. Впрочем, ни на что другое Анна-Бель и не рассчитывала. Голова просто шла кругом, а сердце радостно билось в предвкушении свободы.
Теперь девушке можно было не оглядываться ни на мнение родителей, ни на мнение соседей, строго следивших за поведением молодежи. Ей не надо будет оправдываться, почему в свои двадцать пять лет - боже, какой возраст! - она все еще не замужем и почему так хочет заниматься наукой.
Черт, да ведь она может даже не укладывать волосы, а просто собрать их в хвост на затылке, как это делали многие женщины на Шайене. Анна-Бель оглянулась. В зале было шумно. У окна какая-то компания пеликанообразных щебетала на своем языке, за соседним столиком немолодой мужчина пытался говорить о любви женщине, сидевшей напротив него. Она морщилась и то и дело перебивала его, явно не желая обсуждать с ним эту тему.
Чувствуя себя слишком усталой, девушка поднялась к себе в номер, заказала бутылку розового шампанского; она его не любила, но все-таки это был день её свадьбы. Бутылку принесли вместе с двумя фужерами. Дроид-коридорный открыл ее, механическим голосом пожелал постояльцам хорошей ночи и уехал. Девушка наполнила один из бокалов, взяла за тонкую ножку, посмотрела на просвет, задумчиво наблюдая за пузырьками, устремляющимися вверх, затем выпила буквально залпом, скривилась и отправилась спать.
