Хранитель | страница 17



— Боже ты мой, что же это делается?! — запричитала его супруга, схватившись за голову.

— Я заведу трактор, нужно срочно его к врачу, — принял решение Хохлов.

— Не надо трактор, — наконец взял себя в руки мэр. — На служебной поедем. Зови Гришку, водителя моего, пускай скорую заводит. А ты, Любаня, положи карася в ванну да воды ему туда набери. Приеду, поговорю с ним вечером по-мужски.

Хохлов и Ручкин, придерживая мэра под обе руки, доковыляли до машины, сели и поехали. Нога у мэра стремительно опухала, но он держался молодцом.

В поликлинике было тихо. Лишь из-за двери врача доносились голоса.

— Что с вами опять приключилось, Анна Серафимовна?

— Так, Иван Филиппович, таблетку-то вы мне в прошлый раз дали.

— Ну, допустим. И что?

— Так я её сосала, сосала, а она не рассасывается. Выплюнула, очки надела, пригляделась, а это пуговица. Что же это вы надо мной издеваетесь-то, Иван Филиппович?

Дверь с шумом растворилась, и в кабинет втащили хромающего и стонущего мэра.

— Не время, мать, причитать, — произнёс Хохлов. — Видишь, вождь наш ранен? Уступи ему место.

С этими словами он согнал бабку со стула и усадил Семёнова.

— Что случилось, Захар Аркадьевич? — испуганно спросил доктор.

— Ой, Филиппыч, спасай, всё рыбина проклятая.

— Какая такая рыбина?

— Большая, просто огромная. У меня и фото есть.

— Какое фото?

— Может, все-таки ты лечить начнёшь, а не допрос устраивать?

— Ладно, не волнуйся так, сейчас сделаем рентген, если что, наложим гипс, и будешь как новенький.

— Мне как новенького не надо, ты мне как было верни.

С этими словами доктор с хромающим мэром удалились в соседний кабинет.

— Подождём? — спросил Хохлов, глядя на журналиста.

— Подождём, — ответил Ручкин.

Минут десять они сидели молча, каждый погружённый в свои думы.

— А может, пока ждём, за здоровье Аркадьича выпьем? По чуть-чуть, — нарушил молчание Хохлов, достав из-за пазухи бутыль с красной жидкостью.

— Что это?

— Вино. Вкус обалденный. Закачаешься.

— Дайте-ка угадаю, Самуила Степановича рук дело?

— Верно мыслите, недаром что журналист.

— Я не знаю, где тут у Филипповича стаканы, поэтому давай по-простому, — произнёс Хохлов и сделал большой глоток из горла. — На, держи, — сказал он, протягивая бутыль Ручкину.

— Надо же, какой цвет интересный, — проговорил Пётр Алексеевич, разглядывая бутылку. — Не просто красный, а прям как земля у вас, вот точь-в-точь.

— Надо же, а я и не замечал. Дай бутылку, рассмотрю получше.

— А вот и мы! — раздалось в дверях. Это был Семёнов в обнимку с Коноваловым. У мэра правая нога была в гипсе, но сам он был весёлый и довольный.