Хранитель | страница 14
Хохлов-младший спрыгнул с лошади, поправил ружьё и, откашлявшись, продекламировал: «Настя, ты моё счастье! Без тебя как без ружья!»
Толпа засмеялась, полковник стоял смущённый.
— Что же это за стихи… — картинно возмутился мэр и развёл руки в стороны. — Да я с такими стихами отдам невесту только с кулаками.
Мэр картинно закатал рукава и встал в боксёрскую стойку.
— Папа, хватит! — раздался внезапно приятный женский голос. — Заканчивайте этот баттл, а то я так никогда замуж не выйду.
Невеста была хороша. Высокого роста, стройная — полный антипод Семёнова. Ослепительно белое платье контрастировало с красной землей. Жених подошёл к Анастасии, взял на руки, и они слились в долгом поцелуе.
Это была очень весёлая свадьба. Гости пили, ели, пели, поздравляли молодых. Ручкин вручил свой подарок, пожелал счастья молодым, а потом долго выпытывал у Самуила Степанович секрет его настойки. Настало время медленного танца.
«Там, где клён шумит…» — донеслось из динамиков.
К столу, где сидел журналист, медленно подошла Зинаида и пригласила его на танец. Настроение у Петра Алексеевича было хорошее. Он был сыт, пьян, да и Зинаида была хороша, поэтому согласился без раздумий.
«Поросло травой место наших встреч», — продолжала звучать песня.
— А я вот ни разу в Москве не была, — произнесла Зина, положив голову на плечо Ручкина. — Какая она?
— Она большая, красивая, там живёт очень много народу, и там огромные пробки. — Начал было рассказывать журналист, но тут же осёкся. Краем глаза он заметил злое лицо Фрола. Здоровяк стремительно приближался к танцующим. Несмотря на комплекцию, движения Фрола были быстрыми, но всё же журналист успел оттолкнуть Зинку и увернуться от удара. Кулак попал точно в глаз проходящему мимо Захару Аркадьевичу.
Музыка смолкла. Наступила гробовая тишина.
— Что? — взревел жених. — Тестя моего обижать?
И тут же ловким движением схватил ружьё и принялся целиться в дворника. Раздался выстрел. К счастью, стрелок из полковника был не ахти и пуля никого не задела.
— Брось ружьё, дурак! — закричал Пинкертон и вытащил из кобуры пистолет.
— Убью собаку! — кричал полковник, снова целясь.
Гости стояли в шоке. Единственный, кто сохранил хладнокровие, — это мэр. Несмотря на заплывший глаз, он мигом оценил ситуацию и обратился к жениху: «Сашенька, зятёк, опусти ружьё. Давай выпьем, успокоимся. Вон и Настюша испугалась. Опусти».
Хохлов-младший медленно начал опускать ружьё.
— А ты, Анатолий Сергеевич, — обратился Семёнов к стражу порядка, — уведи этого отсюда, — указав рукой в сторону Фрола, — от греха подальше. Пускай ночку за решёткой посидит. Господа, продолжаем веселье!