Когда вошёл Алексей, оставшийся капитан хотел было выйти, но Фёдор Фёдорович жестом руки велел ему задержаться.
— Сергеев-Ронский Алексей Александрович, — сказал контр-адмирал, взглянув на документы гардемарина.
— Так точно, ваше превосходительство, — тут же ответил гардемарин.
Поставив в необходимых местах свои подписи, он вернул их владельцу. Потом поднял руку и указал на стоящего в стороне капитана второго ранга.
— Вот, молодой человек, познакомьтесь: командующий линейного корабля «Святой Георгий Победоносец» капитан второго ранга Поскочин. Извольте поступить в его полное распоряжение, — сказал контр-адмирал и откинулся на спинку стула.
— Будет исполнено, ваше превосходительство, — тут же ответил гардемарин и с благодарностью поклонился.
— Всё, идите, — махнул рукой командующий и снова склонился над картой.
Ещё раз поклонившись, Алексей вышел из кабинета и направился вслед за капитаном Поскочиным.
Но капитан, вместо того чтобы взять его с собой на корабль, первым делом отправил вновь прибывшего гардемарина в карантинный барак. Там его заставили снять с себя всю одежду и отдать её в прачечную, потом как следует вымыться и, вдобавок, хорошенько растереться уксусом. Пережитая в недавнем прошлом эпидемия чумы, поразившая херсонский порт и забравшая многих моряков Лиманской флотилии, была ещё свежа дурной памятью. В карантине он провёл десять дней, не выходя дальше пределов барачного дворика, и по два раза на дню, утром и вечером, подвергаясь тщательному осмотру врача.
На одиннадцатый день за ним пришёл молодой двадцатисемилетний лейтенант, забрал его с карантина и велел следовать за собой. От карантинного барака они направились на знаменитую Графскую пристань, в ту пору бывшую лишь простым деревянным причалом.
С Графской пристани, как с никакого другого места, открывался прекрасный вид на большую Ахтиарскую бухту и уходящую рукавом вправо меньшую Южную бухту.
Совсем рядом, как на ладони, гордо красовались суда героической Севастопольской флотилии, бывшей основой русского Черноморского флота. Ближе всего к пристани в ту минуту стояли пятидесяти-пушечный линкор «Святой Александр Невский» капитана второго ранга Языкова, сорокашести-пушечный линкор «Иоанн Богослов» капитана первого ранга Кумани и сорока-пушечный тяжёлый фрегат «Иоанн Воинственник» капитана второго ранга Баранова.
Корабли стояли так близко, что можно было расслышать, о чём говорят матросы на верхних палубах. Судя по их разговорам, и то и дело раздающимся офицерским приказам, корабли готовились к скорому отплытию.
