Сев за свободный столик, он отыскал в кармане пару денье и заказал сырный бутерброд с чашкой кофе. Быстро, с голодной жадностью, проглотив сей скромный завтрак, он встал и, стуча тростью, направился к выходу. Собирались выходить и трое молодых людей в сопровождении учителя хороших манер.
Вдруг, хромой вояка остановился и пристально на кого то уставился. С пару секунд он колебался, желая удостовериться не лгут ли ему глаза. Поняв, что не ошибся, он покрепче взял трость, чтобы пустить её в ход как палицу, и с гневом обрушился на ничем не примечательного человека, находящегося в компании троих юношей.
— Малыш Пьер? — громогласно спросил он.
Окружающие тут же обернулись, но он не обращал на них никакого внимания.
— Малыш Пьер? Это ты, негодяй? — ещё громче спросил он, и с силой хватил по спине того, к кому обращался.
— Майор де Бюи? — едва успел спросить тот, и тут же кубарем покатился со ступенек.
— Да, это я, майор де Бюи. А это ты, малыш Пьер, картёжник и негодяй! — ответил майор, и, замахнувшись, с ещё большей силой хватил сидящего на ступеньках.
Но тут, путь ему преградили двое черкесов, а в больную ногу клыками впился Вильгельм. Скривившись от боли, он было бросился на черкесов, но, будто натолкнувшись на непреодолимую стену, закричал в отчаянном бессилии.
— Подлец, негодяй! Сколько лет я тебя проклинал… Драгуны, жандармы! Это ужасный карточный шулер. Хватайте же его! — прокричал майор, потрясая своей тростью.
Услышав крик, к кофейне тут же подоспели двое жандармов, но, малыш Пьер уже был таков, скрывшись в тени узкого переулка. Пёс Вильгельм, отпустив ногу майора, вдруг помчался за ним и также исчез в переулке.
Свалившись на пол, старый майор залился слезами. Павел и Людвиг помогли ему встать на ноги, а Алексей дал ему в руку два новых серебряных рубля с чеканными профилями императрицы Екатерины Второй.
Тем временем ситуация в самом Париже напоминала собирающуюся грозу, готовую скоро перерости в шторм.
Расставшись с несчастным майором, когда-то давно проигравшим в карты почти все свои сбережения, накопленные за годы службы, трое товарищей вышли на улицу Сен-Дени, гадая, куда бы мог направиться их учитель хороших манер вместе с псом Людвига. Мимо, заставляя всех прижиматься к обочинам, мчались конные отряды драгун, хлынувшие а город ярко-красным потоком. Из центра города уже доносились звуки настоящих боёв.
Из передающихся из уст в уста новостей стало ясно, что началось открытое восстание. Народ ворвался в арсенал, захватил ружья и пушки. Королевская армия вошла в Париж, надеясь силой подавить мятеж.
