Твоя мама была настоящим, как говорят по-русски, тихим омутом. Она никогда не жаловалась, не ныла, не требовала внимания. Если бы она хоть намекнула, что ей плохо в Иерухаме, все могло бы сложиться по-другому. Но я об этом не подозревал. Я мог бы поклясться (если бы Закон не запрещал клятвы): у меня не возникало сомнений, что все вы счастливы. Я считал семью самым дорогим подарком, доставшимся мне от Всевышнего.
Лучше бы Рада устраивала скандалы, как другие женщины, чем в один прекрасный день взять и разбить свою и мою жизнь.
Но это все лирика, давай перейдем к делу.
Версия первая, самая очевидная. До нашего отъезда в Израиль у моей бывшей жены был знакомый, русский парень, который хотел стать евреем и с этой целью старательно изучал иудаизм. Я встречался с ним на занятиях и на праздниках в синагоге, но Рада общалась с ним более тесно.
Верю, что ничего предосудительного в их отношениях не было. Многие тогда считали, что он еще не созрел для гиюра, но ему удалось убедить наших раввинов в своей готовности. Видимо, он хорошо владел даром убеждения.
Итак, мамин приятель перешел в иудаизм и стал евреем, но это его увлечение быстро кончилось. Вскоре он отошел от религии, увлекся бизнесом на грани криминала, потом занялся политикой. От еврейства не осталось и следа. Сейчас это один из лидеров националистического движения, провозглашающего «Россию для русских» или что-то подобное. Помнишь песню нашего московского друга Миши Болотовского про мальчика Моню, который выкрестился и пошел в черносотенцы? Вот тебе примерно тот же вариант, с той разницей, что этот господин по собственной воле стал мальчиком Моней. Не буду называть его имени, хотя уверен, что оно тебе знакомо, если ты следишь за новостями.
И вот в Москву приезжает твоя мама, которая знает, что когда-то наш партайгеноссе был евреем. И не просто был — отчаянно добивался этой высокой чести. Представляешь, какое впечатление это могло бы произвести на его товарищей по партии!
Папа, погоди. Ты действительно считаешь, что этого достаточно для убийства? Ведь мама не единственная знала о бывшем еврействе твоего националиста. Тогда он должен был убить всех, кто был в курсе дела — например, тех, кто учился вместе с ним в ешиве, а это десятки человек. Даже если большинство из них уже в Израиле, кто-то все равно остался. А кроме того, вряд ли мама пошла бы ябедничать национал-патриотам на их руководителя. Это совсем не в ее характере. Ты говоришь, он хорошо был знаком с мамой — значит, он это наверняка понимал.
