Увы, быстро пройти неприятное место не удалось. Сумрачный туннель вместо обнадеживающего света в конце встретил его залпом фосфоресцирующих букв кровавого цвета, вопрошавших со стеньг: «Ты записался в Стражники?» Розин споткнулся на ровном месте, успокаивая себя мыслью о том, что в киношном буфете не пил даже пива. По трезвом размышлении, а также при ближайшем рассмотрении и ощупывании надпись оказалась центральным слоганом афиши рок-концерта, почему-то вывешенной в этом мрачном уединенном уголке. Только в субботу! Роман Асадзе и группа «Черный рыцарь»! Прикоснись к Ночи! «Ну и ну, — подумал он, морщась от нарастающей боли в висках, — маразм крепчает».
Но испытания, которые готовила ему подворотня, на этом не кончились. Прямо у ног раздалось утробное ворчание, и асфальт зашевелился, словно под ним разверзлась бездна. Непроницаемый мрак поднялся от земли и заслонил мерцающие буквы на плакате. Покрываясь холодной испариной, Розин в ужасе шагнул назад, но бежать было некуда — сзади оставалось пустое в поздний час Садовое кольцо, а путь во двор, к спасительному подъезду, был перекрыт. Он вскинул было руку, чтобы перекреститься — вдруг поможет! — хотя в Бога не верил, в церковь не ходил. «Откуда эта чертовщина? Этого не может быть!» — беспомощно крикнул внутренний голос. Черная тень двинулась к нему, колыхаясь и распространяя запах тлена.
— Мужик, — с натугой пробился из ее недр осипший рык. — Слышь, мужи-ык. Закурить не найдется?
Розин перевел дух, не зная, смеяться ему или плакать. Он был близок к истерике. Проклятая боль пульсировала в голове, как бегущая строка рекламы, и придавала всему творившемуся вокруг бреду куда большую значительность, чем он того заслуживал. Отстранившись от смрадной фигуры, Вольдемар прокашлялся и гаркнул загробным голосом рыцаря Вольдаса:
— Стражники Ночи не курят!
Развесистая тень удивленно качнулась назад. Дорога была свободна. Розин бросился к выходу из подворотни и, уже сворачивая во двор, услышал сзади восхищенный хрип:
— Во мужик нанюхался!..
Добравшись до дома, он рухнул на кровать, и на него навалился беспокойный сон, полный диких воплей и черных теней с копьями и шлемами, проезжающих на своих медлительных конях прямо сквозь его несчастную голову. В глазах мелькали вспыхивающие буквы, которые складывались в слова «Стражники», «ночь», еще в какую-то чушь — и тут же рассыпались фейерверком. Он проснулся под утро в липком поту, с головой тяжелой и горячей, как чугунный утюг, и понял, что подхватил грипп, эпидемией которого с наступлением первых холодов пугали москвичей. Но вместе с температурой в нем поселилась Мысль. Именно так: Мысль с большой буквы. К своим мыслям он привык относиться с уважением, а эта была не из пустяковых.
