Директор вдруг встал, выпрямился, чтобы вытащить из кармана брюк связку ключей, а потом повернулся, сделал пару шагов и открыл одну из коричневых, полированных створок сплошного шкафа на противоположной от окон стене. В руках у него появилась довольно большая картонная коробка. Вернувшись за стол, Горелов аккуратно поднял крышку, пошуршал полиэтиленом и выложил на стол странную конструкцию.
Три бронзовых диска с прорезями, надетые на довольно длинную, сантиметров в двадцать, ось, перемежались какими-то шестеренками – это все, что смог разглядеть Климов, не прикасаясь к артефакту. Старик Горелов тем временем вытащил из коробки еще кое-что.
– Вот это, – сказал он, – верхняя часть механического вычислительного устройства, принцип работы которого я понять так и не смог, сколько ни бился.
На свободный хвостовик оси, возвышающийся над дисками на пять-шесть сантиметров, Горелов уверенно надел нечто вроде медного крестика, на оконечностях которого находились миниатюрные серебряные чашечки с прорезями понизу.
– В определенных случаях, при совмещении прорезей на дисках, чашки должны оказаться над магнитами, вот они, – палец Горелова указал на нижний, сплошной, диск устройства, где Климов действительно разглядел восемь черных «таблеток». – И насчет возраста – никакая это, конечно же, не Греция, что там. Это мне тогда с перепугу показалось, а вот потом, когда стал чистить… От силы сто лет этой вещи. А надписи видите? Видите? Полюбуйтесь.
Ян осторожно взял в руки бронзовый прибор, заглянул в щели между дисками.
– Здесь явно не хватает некоторых шестеренок, – сказал он. – Видите, на нижней части второго диска зубцы? Вся эта конструкция должна была вращаться очень легко, но вот как она работала, понять мы уже явно не сможем. И что касается надписей… Вы знаете, Аркадий Михайлович, письмена действительно напоминают санскрит, но это не он, могу утверждать с точностью. Да уж, загадка! И все это время вы хранили у себя такой уникальный артефакт? Никому его не показывая?
– А кому я мог его показать? – резко вскинулся Горелов. – Отвезти это в Москву, чтобы меня высмеяли академики, всю жизнь писавшие научные работы про революционную деятельность товарища Котовского или, прости господи, Щорса? Боюсь, вы слабо знакомы с нашей официальной наукой, дорогой Ян! О, уверяю вас, я хорошо знаю, что они мне скажут, – в лучшем случае заявят, что я привез поделку какого-то провинциального Кулибина, выдаваемую за древность. Да и к тому же, – директор вдруг встал, обогнул стол и подошел к окну, – древностью тут и не пахнет. Это изделие пролежало в песке несколько десятилетий. Я нашел Мирзоева, и он показал мне то место, где наткнулся на эту вещь. Там, под давно сгнившей купальней, на которой когда-то стирали белье, я раскопал верхнюю часть, с чашечками. Сперва, правда, подумал, что она не имеет отношения к дисковому механизму, но скоро сообразил. Здесь, видите ли, не просто ось по диаметру совпадает с отверстием – там прорезь для фиксации, так что сомнений быть не может.
