Эта хронология иллюстрирует быстрые и разрушительные последствия, какие может вызвать чрезвычайно заразительный пандемический вирус гриппа, даже в таких развитых и передовых в медицинском отношении обществах, как наше. Пандемические вирусы имеют селективное преимущество благодаря уникальному сочетанию генных сегментов, которое быстро появилось у глобально доминирующего штамма гриппа. Это преимущество заключается в новой комбинации антигенных белков ГА и НА, с которыми никогда прежде не сталкивалась человеческая популяция. Но вы можете спросить, почему нас не защитил прежний контакт с человеческим вирусом гриппа А типа H1N1, который был главным циркулирующим штаммом в течение последних нескольких десятилетий. Ответ сложен, и для того, чтобы добраться до него, нам надо сначала понять генетическое происхождение штамма S-OIV 2009 года (Smith et al., 2009; Garten et al., 2009). Эта история начинается в 1918 году, с эпидемии испанки. Пандемия гриппа, вызванная вирусом H1N1, стала подлинной эпидемической бурей, поразившей 40 % населения земного шара и вызвавшей 40–50 миллионов смертей. Были, кроме того, созданы идеальные условия для эпидемического распространения болезни: началась демобилизация армий после Первой мировой войны, и население было готово подцепить эту агрессивную и в высшей степени заразную болезнь. Более того, «сотрудничество» вируса гриппа с бактериями, вызывающими пневмонию вслед за гриппом, стало основной причиной высокой смертности в пандемии 1918 года, которая разразилась до внедрения антибиотиков в клиническую практику.
В настоящее время интенсивно изучается генетическое происхождение пандемического вируса 1918 года, вируса H1N1 (Shanta, Donald, 2009; Taubenberger, Morens, 2006). Гены этого вируса произошли от генов вируса птичьего гриппа, и большинство ученых считают, что вирус этот попал к людям непосредственно от птиц. Шоуп, выдающийся вирусолог того времени, заключил, что вирус этот затем перешел от людей к свиньям (1936). Свиной грипп был распознан после первой волны эпидемии среди людей весной 1918 года. По большей части первые жертвы пандемии заражались непосредственно от птиц (или свиней), и в течение этой первой волны вирус интенсивно адаптировался к новым хозяевам. Вирус появляется вновь через месяцы или, иногда, годы после первой эпидемии, вооруженный повышенной приспособленностью к людям, между которыми и начинает интенсивно циркулировать (Miller et al., 2009). Можно предположить, что это результат эволюционной адаптации посредством мутаций и, возможно, даже внутритипового перемещения генов между возникшими таксонами. Сегодня мы понимаем, что огромный запас генетического материала вирусов птичьего гриппа свободно перемешивается в дикой популяции птиц. Эти птицы являются его естественными хозяевами, и они часто инфицируются множеством подтипов одновременно. Вслед за птицами идут свиньи, которые, как считают, являются сосудом для перемешивания вирусов гриппа. Свиньи в высокой степени восприимчивы к инфекции, молекулы их клеточных рецепторов позволяют поддерживать инфицирование как птичьим, так и человеческим вирусом гриппа. Следовательно, свиньи являются кондукторами, посредством которых вирус гриппа может проникнуть в человеческую популяцию. Таким образом, есть своеобразная ирония в том, что та единственная пандемия 1918 года, вызванная вирусом H1N1 птичьего происхождения, стала основательницей того, что мы сейчас называем «классическим» свиным гриппом. Вирус H1N1 продолжал циркулировать в человеческих популяциях в течение почти сорока лет, после чего его сменил вирус H2N2, вирус с перемешанным геномом, вызвавший пандемию 1957 года (Kilbourne, 2006; Morens, Taubenberger, Fauci, 2009). В свою очередь H2N2 уступил место гонконгскому гриппу, вирусу H3N2, который вызвал последнюю пандемию двадцатого века, пандемию 1968 года (Kilbourne, 2006; Morens, Taubenberger, Fauci, 2009). Как я уже упоминал выше, вирус H3N2 был объектом интенсивного изучения с тех пор, как он появился более сорока пяти лет назад, и он до сих пор остается одним из вирусов, вызывающих сезонные локальные эпидемии.
